– Десятки рыцарей и сотни стражников не могут отобрать самострел у преподавателя метафизики?
– Дело не в том, ваша мудрость, – даже не улыбнулся инстигатор. – В аудиториуме куча людей и не только школяры, но ещё преподаватели, и некоторые из них глубокие старцы. И не дай Белые Боги, безумец выпустит болт в кого-то из них! Эти дедушки – цвет имперской учёности. Если сегодня прольётся кровь, то говорить об этом будут во всём Мид-Арде. Хватит и того, что уже происходит в Кордании и Мерении, чтобы повеселить дворы королей Ле́тланна. Но и это не самое важное. У Фьяра могут быть сосуды с алхимическими маслами и порошками, вызывающими пламя, отравой и прочей дрянью.
– Могут быть?
– Мои люди не видели сосудов, но сам Фьяр говорил о них. Быть может, он берёт нас на слабо, но если нет, и он начнёт кидать в школяров и магистров эту пакость… Боюсь, про обезображенные трупы учёных мужей в самом сердце Империи говорить будут до самого Вольного моря. И говорить будут долго.
– Не случится ничего ни с дедушками, ни со школярами, ни с самим Фьяром, – сказал Альгерд, отметив, насколько сильно начальника орденского дознания интересует образ происходящего в сознании далёких иноземцев, в отличие от самого происходящего. Небезынтересным Альгерду показалось и то, что орденский дознаватель не отмечал опасности того, что Фьяр может оказаться чернокнижником взаправду. Заходя в залы университета, Альгерд спросил его об этом.
– Может ли он оказаться настоящим тёмным, адептом Умбры? – переспросил инстигатор. – Может. А может, и нет. Кто его знает? С кафедры демонологии вон сами раз через одного оказываются…
Стены огромных залов гулко отражали шаги Альгерда и сопровождающих его воинов Ордена. Университет опустел, вымер, и только из ниш взирали на них образы магистров изящных искусств прошлого, навсегда застывшие в мраморе. У дверей аудиториума, в котором Фьяр из Абеларда держал заложников, их встретили другие дознаватели и рыцари мракоборческого братства.
За дверью мертвела тишина. Никто не пытался вести с Фьяром переговоры.
Альгерд мысленно начертил руну Альгиз, оживив её образом славящего Белых Богов человека с простёртыми к небу руками. Руна может понадобиться, ему не хотелось, чтобы арбалетный болт из арсенала Фьяра оказался для него фатальным. Тут же представились ему Максимилиа́н, Тиба́рий, А́льбож и другие недруги из коллегии, насмехающиеся над его воззванием к рунам. Он сразу пресёк своё воображение. Вздохнул глубоко, а затем медленно и плавно стал открывать дверь.