Да, Лилия зависела от письма.
Она перевернулась на бок, прижав подушку к уху. “Ну конечно, им приспичило прямо поздно ночью в понедельник, – раздражённо подумала она. – Бездельник…” Ей снова захотелось драмы и скандала. “Просто, чтобы сделать это хотя бы раз, – оправдывалась она перед собой. – Да и он этого заслуживает, сто процентов”.
Но она никуда не пошла. На утро её ждал офис, где она работала в PR-отделе, отвечала за коммуникации, строила имиджи и прикрывала ошибки других людей. Это было легко, потому что там всё происходило по понятным правилам. Никто особо не выходил за рамки, а если выходил, то всё было предсказуемо – люди всегда всё забывают, ведь внимание их…. коротко.
А вот в тайне, по вечерам и ночам, она писала рассказы. Короткие, иногда абсурдные, но всегда про одно – про любовь. Она никогда никому не говорила об этом увлечении, потому что ей казалось, что это раскрывает её слишком явно. Она не хотела, чтобы люди знали, что она думает о любви и пишет глупые сказки.
Сказки, где герои сталкивались, обманывали друг друга, разрушали, но всё равно находили что-то важное. И всегда расставались. Её мужские персонажи напоминали ей её соседа. Кажется. И бывших. Может, поэтому она и не могла уснуть: он был словно вышедшим из её же недавно опубликованного сборника, вобравшего в себя её неразделенную боль.
В тишине она закрыла глаза и тяжело вздохнула. “Вот так и закончится, никакой драмы, никакой там полиции, спокойно, – подумала она. – И сборник надо у него забрать, не знаю, что на меня нашло”. Да уж, искренность – это роскошь, на которую у неё не хватило бы биткоинов. А сон – бесплатен.
***
Сны ей снились странные, потому что она проваливалась в них так глубоко, что ничего не могло ее разбудить. В сером тумане на нее вышли две тени.
И тут одна тень заговорила, очень приглушенно и искусственно, как оно бывает во сне:
– Я – шёпот в ночи, который никто-никто не слышит. Я – тень, и я скольжу по кромке света.
Я была первой. Первой и останусь. Я создана из пыли звёзд, а не из чужого ребра. Я не склоню головы перед чьими-то законами, не приму ни золотых цепей, ни золотых клеток. Я – дыхание свободы, унесённое ветром из Эдема, оставившее за собой лишь шёпот имени, которое боятся произносить, в грехе боясь собственных же отражений.