Дом Майкла и Стеллы – настоящая демонстрация богатства, но с явным отсутствием вкуса. Этот старинный особняк в голливудском стиле словно соревнуется сам с собой в излишестве. Высокие потолки с замысловатой лепниной, сверкающие огромные люстры, которые освещают каждый уголок комнаты мягким, но слишком ярким светом, картины в позолоченных рамах, напоминающие скорее выставку дорогой мебели, чем искусство. И ковры. Эти ковры везде: толстые, мягкие, с узорами, от которых рябит в глазах. Всё это создаёт ощущение, будто хозяева отчаянно пытаются впечатлить гостей, но вместо этого их особняк больше напоминает декорацию к безвкусной пьесе. Гости – мужчины и женщины в маскарадных масках – неспешно кружат по залу, словно персонажи в странном театре. Каждое движение отрепетировано, каждая улыбка натянута. Маски скрывают лица, но не намерения. Здесь каждый пришёл с какой-то целью: укрепить связи, найти выгодное знакомство, показать себя. В воздухе витает напряжение, будто за каждым углом разыгрываются маленькие драмы. Единственное, что в этом хаосе радует мой слух – это джаз. Музыканты в углу комнаты исполняют что-то лёгкое, утончённое, добавляя всему происходящему каплю изысканности. Возможно, они единственные, кто действительно знают своё дело.
Я решаю сыграть в покер. Несколько бизнес-партнёров уже уселись за стол, карты розданы, фишки лежат на кону. Это всегда одна и та же игра: ставки, искусственные улыбки, притворное увлечение процессом. Я сижу, делаю ходы, но в голове пустота. Люди для меня как открытая книга. По их глазам, по мельчайшим движениям видно, кто блефует, кто уверен, а кто уже внутренне проиграл. Через двадцать минут мне становится скучно. Азарт испаряется, и я чувствую, как раздражение поднимается волной. Как раз в этот момент появляется Стелла. Её высокие каблуки стучат по полу, привлекая внимание, а её писклявый голос сразу выводит меня из себя. Она пытается вставить в наш разговор какое-то "умное" замечание, но её наигранность, как всегда, слишком очевидна. Стелла – актриса, но не того уровня, чтобы я оценил её представление. Её наигранный смех заставляет меня окончательно потерять интерес к происходящему за столом.
Я поднимаюсь и направляюсь к бару. Бармен, в строгой белой рубашке и черном жилете, сразу замечает меня и молча кивает, как будто понимает мою усталость от всей этой фальши. Я заказываю коньяк, принимаю бокал и медленно оглядываю зал. Сделав глоток, я погружаюсь в своё любимое занятие – наблюдение. В этом зале каждый гость играет свою роль. Вот кто-то смеётся слишком громко, наклоняясь к собеседнику так близко, будто хочет его задушить своим смехом. Кто-то ведёт оживлённую беседу, то и дело оглядываясь, словно проверяя, кто подслушивает. А кто-то уже явно перебрал и теперь покачивается, пытаясь не уронить бокал. Все эти сцены складываются в странную мозаику вечера, но меня это уже не забавляет. Я ловлю себя на мысли: может, удастся найти что-то интересное? Или кого-то интересного? Пусть хотя бы на одну ночь.