На работе она стала хотя бы изредка попадать на экран, освещая некоторые местные новости, пока Кьяра, основной репортер, была в отпуске по уходу за ребенком (ирония судьбы – как часто одной женщине приходится уступать место другой из-за беременности, а теперь настала и ее очередь дать дорогу кому-то еще). Но через полгода она вернется, чтобы вновь взяться за работу, а через год-другой, когда Мэри-Энн наконец решит уйти на покой, станет ведущей. Что еще остается? Может быть, найти себе хобби, научиться делать свечи, фигурки для украшения тортов, собирать букеты. Привести в порядок сад. Теперь, когда главные проблемы решены, у нее появится время. Открыть новые грани своих талантов, отточить старые. Стоя в тихой спальне и разглядывая свой силуэт в зеркале, Кейт позволила себе отправить небольшой лучик радости чуть ниже ребер, где лежал младенец, и ответный слабый удар ножки заставил ее вздрогнуть. Это было чудо, настоящее чудо, даже несмотря на изжогу и боль в ногах и спине. Она приучила себя воспринимать все это с благодарностью.
С душем она решила повременить, чтобы быть как можно свежее к приезду гостей, поэтому бесшумно вышла в коридор и открыла дверь в комнату Адама, надеясь, что он все еще спит, как и его отец. Он молча стоял, вцепившись в перекладины своей кроватки.
– Привет! – удивленно сказала Кейт. – Ты уже сам просыпаешься?
Каким же он был красивым ребенком – с ярко-голубыми глазами, блестящими черными волосами и румянцем на щеках, которые она так любила гладить. Конечно же, она гордилась сыном. И надеялась, что сегодня он будет вести себя прилично и не устроит одну из тех истерик, за которые ей всегда было так неудобно.
Адам ничего не ответил. Он еще почти не говорил, и хотя Кейт решительно заявляла, что беспокоиться не о чем, это ее тревожило. Мокрым подгузником не пахло, ребенок не плакал. Правильно ли будет оставить его ненадолго одного, чтобы просто насладиться тишиной, прибраться в доме?
– Мамочка скоро вернется, – сказала она и выскользнула из комнаты.
Адам не произнес ни звука. Возможно, он наконец-то начал становиться не таким навязчивым.
На кухне она наклонилась, чтобы подобрать разбросанные игрушки, и поцокала языком, увидев грязную кружку и тарелку, которые Эндрю оставил на кофейном столике с вечера. Он что, переломился бы донести их до раковины, раз уж все равно прошел через всю кухню, чтобы лечь спать? Но нет, она не будет с ним ссориться. Только не сегодня. Он так много работал, каждый день ездил в Лондон и обратно в битком набитых поездах, постоянно на ногах. Она не станет кричать на него из-за грязной кружки. Она будет милой Кейт, любящей женой и доброй мамой. Преисполнившись чувством собственного благородства, она взялась за дело.