Конор сделал неопределенный жест.
– Завтра я лечу в Лондон подписывать контракт.
Потом Кейт лежала на кровати поверх идеально разглаженного белого одеяла. Над головой, несмотря на наличие кондиционера, вращались лопасти потолочного вентилятора – это было дизайнерское решение. Она пыталась проработать произошедшее, как учила ее психотерапевт, жившая в Санта-Монике в дорогом доме, оплаченном несчастьями блистательных обитателей Голливуда. Лежа в своей опочивальне кинозвезды, куда Конор даже не заходил, она чувствовала, как внутри нее движутся и сталкиваются тектонические плиты. Ей всегда казалось жестоким, что человек не может сбрасывать воспоминания так же легко, как отмершие клетки кожи, и, хотя нынешнее тело уже совсем другое, чем то, которое переживало предыдущие события, все равно приходится помнить все, что с тобой было. Все по-прежнему оставалось с ней: Эндрю, Кирсти, болезненная мешанина эмоций, и у каждой было свое имя. Оливия, Эйми. Дэвид. И Адам. Ему должно быть уже двадцать два. Мужчина. Именно за Адама она боялась больше всего, лежа на кровати, глядя, как сгущаются сумерки, превращаясь в лос-анджелесскую ночь, воющую, словно койот, и тряслась от осознания, что прошлое все же настигло ее.
В день, который оказался последним, Кейт проснулась рано. Она поставила будильник, чтобы оставить в запасе несколько часов на уборку в доме. Эндрю спал посреди кровати, приоткрыв рот и чуть сопя от разыгравшейся аллергии. Она решила, что сегодня не станет на него злиться, и, чтобы подтвердить самой себе это обещание, легонько поцеловала его холодный лоб, подумав при этом, что иногда проще любить спящего человека, который беззащитен и неподвижен. Эндрю даже не шелохнулся. Она запахнула на выпирающем животе шелковый халат, чувствуя его прохладные складки. День обещал быть чудесным, солнце уже пробивалось золотым светом сквозь шторы. Погода в Англии в мае переменчива, но в день рождения Кейт она всегда была хорошей, а сегодня ей исполнялось тридцать. Она добралась до финишной черты капризных двадцатых, и у нее было все, чего она хотела от жизни. Во всяком случае, был Эндрю – добрый и любящий человек с хорошей работой. Красивый и гостеприимный дом, который сегодня предстояло впервые показать гостям, двухлетний сын и еще один ребенок, который должен был родиться через месяц.