Земля.
Где год – всего год.
Где всё медленно.
Где всё слишком живое.
Он прожил сотни лет, прокладывая круги по бесконечности, а она… она только начала ходить.
Он закрыл глаза. И в первый раз за всё это время – почувствовал страх.
Потому что если она на Земле… то он опоздал.
И всё же – он направился туда.
Дождь хлестал по улицам, как шнур из ледяных змей. Он не просто лил – он бил, срываясь с неба с той мрачной решимостью, с какой ревнивец ломает чужие двери. Стёкла дрожали, крыша гудела, а капли катились по стеклу, будто что-то снаружи пыталось стереть границу между домом и ночной бездной. Между двумя мирами, один из которых тихо наблюдал, готовясь вернуть своё.
Кейли проснулась от едва уловимого щелчка, похожего на сухой удар ногтя по стеклу. Не громкого, нет. Как будто кто-то дышал рядом, не касаясь, но будто тень его дыхания скользнула по её коже. Она села. Сердце билось неровно. Не от страха – от знания. Чего-то пришедшего.
Стук. Один. Тихий. Как будто кто-то касался двери костяшками пальцев, не для того, чтобы его пустили, а чтобы напомнить: он уже рядом.
Кейли встала. Её ноги коснулись пола, и он отозвался холодом, как металл носилок в морге. Она прошла по коридору, скользя взглядом мимо зеркал – ни одно не отражало её полностью, будто комната затаила дыхание.
2:37. Часы не тикали – они просто показывали время, безразличные ко всему. Безразличные к тому, что в мире что-то меняется.
Она подошла к двери. Заглянула в глазок. Пусто. Лишь дождь, плывущий по асфальту, как тьма, решившая на этот раз прийти без приглашения.
Она открыла дверь. Потому что в такие ночи не бывает выбора. Есть только действие.
И ветер влетел в дом. С запахом мокрой земли, пыльных корней и чего-то… металлического. Запах крови, который ещё не пролился.
На пороге – свёрток. Маленький, промокший, неподвижный. Кейли не помнила, как оказалась рядом. Ноги сами несли её вперёд, будто кто-то другой, не она, решил – нужно подойти. Просто стояла и смотрела. А потом опустилась. Колени в воду, пальцы – в тряпку, что облепляла маленькое тело.
Ребёнок. Младенец. Не больше месяца. Не плачет. Не дрожит. Только смотрит – не в глаза, а сквозь них. Глаза – не осмысленные, не взрослые. Как будто в них ещё не загорелась искра. Как будто жизнь только присматривается, стоит ли заходить.