«Ну почему я не грохнула этого человечишку?! Черт дернул его спасать, еще и деньги на билет дала… Ну точно больная!»
Расталкивая прохожих, я бежала по темным улицам со сбитым дыханием. На ноге снова лопнула мозоль, уже который раз пачкая кровью сапоги.
Я всегда бежала.
От наемников, от ведьм, от хищников.
От портовой грязи.
Бежала к мечте.
Убедившись, что удалось оторваться от преследования, я чуть не рухнула на асфальт. Спрятавшись за огромным мусорным контейнером, прислонилась спиной к холодной кирпичной стене рыбного магазина, задаваясь одним и тем же вопросом: «Когда я раскрою себя?»
Пока на голове платок – никто не знал.
Безликая. Чужая.
«Взгляды».
Некоторые ведьмы и волки с окраин порта знали, что я за эфилеан. И каждый раз, когда я оказывалась в тех краях, неизменно видела один и тот же взгляд – отвращение.
«Шепоты».
Ведьмы шептались у меня за спиной, желая мне поскорее кануть в небытие, как и всему эфилеанскому огню геноцида, а эфилеанские волки не стеснялись демонстрировать оскал.
– НАШЕЛ!
Я оцепенела. Бежать смысла нет. О нападении в лобовую и речи быть не могло: огонь в ночное время использовать никак нельзя… Наказания не избежать.
Поднявшись с асфальта, я выпрямилась и предстала перед тем, кто с наидовольнейшей рожей наслаждался моментом предстоящей бойни.
– Я не прогадал, когда решил пойти в центр. Крыса спряталась рядом с мусоркой, где ей и место.
– Может, перейдем сразу к делу, Лысоед?
Неспешно приближаясь, он недовольно скривился, отчего бандитская рожа стала еще страшнее.
– Мне не нравится, когда меня так называют. Здесь, на родине, я всегда был Лысоедом, но на Солис-ден, на службе у правительства, меня звали Максимилиан.
– Что делает служитель высшей знати Солис-ден в этой вонючей дыре? Соскучился по родине?
– Есть кое-какие дела. Но сейчас не об этом. Почему бы тебе не снять платок, крыса? – Он остановился метрах в семи от меня, сложив руки на груди.
– Зачем тебе мой платок?
– Мне не нужен сам платок, мерзость. Я хочу увидеть, что под ним.
– Я не лысая, если ты об этом.
– Я и не сомневался! Покажи мне цвет волос.
Меня прошибло холодным потом.
– Ты уже должен был избить меня. Что за тупые разговоры, ископаемое?
– Я могу и сам содрать с тебя этот платок. Не сможешь ведь одолеть меня в открытую, сама это понимаешь, по роже твоей бандитской вижу. Но у меня есть кое-какие подозрения. Потому хочу, чтобы ты сама показала мне «это».