Пот стекал жирными каплями по спине, а осознание неизбежности уронило сердце в пятки.
«Он знает, кто я».
Лысый эфилеан оказался не таким безмозглым. И он был прав – мне не победить в открытую, потому рука пораженчески спустила с головы желтую ткань, обнажая красные волосы. Лысоед в тот же момент заулыбался во весь свой кривой зубной ряд.
– Я был прав… Солис-Солис, эфилеан огня собственной персоной! – он показательно вскинул ручищи. – Ах… Помню эти времена после Огненного геноцида. Давно это случилось, ты еще, наверное, в пеленках была. Знаешь, что произошло? Высший совет пустил белые маски на зачистку ваших остатков по всей земле. На Солис-ден я помогал им. Лично отлавливал красноволосых детишек! Правда, самих белых масок я не видел, их вообще никто вовек не видел. Но представляю, что они с ними делали… – Он жадно облизнул губы. – Я конченый подонок, как ты видишь, просто обожаю издеваться над слабаками!
– Замолчи…
– Малявки пищали, словно котята, когда я их связывал! Как и те ушлепки на границе пищали про Кампус.
– Замолчи!
Лысоед округлил глаза, на его лице сияло безумие.
– Как представлю твою тонкую шейку в руках… Аж кровь кипит и член стоит! Грохну красную и, как гвардеец, сделаю благое дело – убью падаль. – Он сложил руки на груди. – Но я обещал Тогу, что ты останешься жива. Так что, малявка, ты должна пищать и вопить, да так, чтоб мне понравилось!
– ЗАМОЛЧИ!
Схватившись за нож, будто в пелене слепой черной ярости, я тут же набросилась на эфилеана, но тот ловко увернулся. Я подсекла его, но умелый гвардеец будто предвидел все мои удары и отражал их один за другим. Молниеносный разворот, и мой локоть нанес ему удар со спины, но здоровяк успел его заблокировать и откинуть меня на асфальт.
Легкость в движениях массивного тела – мастерство стражей солнечной земли людей и барьеров. Он явно не соврал про свою должность. Вероятно, про зачистку тоже…
Лысоед сжал кулаки, и они покрылись каменной коркой.
– Один такой удар – и тебе конец. Ну же, вопи!
Он подлетел ко мне и сделал пару мощных замахов, от которых чудом удалось увернуться. Подобрав момент, резким движением я снова порезала ему лицо. Лезвие скользнуло по плоти изящно и точно. Эфилеан остановился и коснулся щеки: в этот раз кинжал оставил не просто царапину, а глубокий кровоточащий порез.