Когда кто-нибудь из местных вонзал соху в почву и натыкался на приметный камушек, то не торопился его выкидывать через плечо, а нес землевладельцу – то бишь Феофану Платоновичу. Тот находку рассматривал под лупою, ковырял специальным тоненьким крючком да проходился кисточкой. И, если невзрачный комочек, по его мнению, нес в себе хоть крупицу той самой «гиштории», нашедшего одаривали серебрушкой. Себя Феофан Платонович называл энтузиастом и дилетантом, но у него были немалые амбиции.
– Когда помру, – заговорщически сообщил он во время одной из экскурсий, – все это собрание отойдет в Белый Бор. Ничто не будет утеряно!
– Так ведь сгорел Белый Бор в Страшную Годину, – заметила Диана, недвусмысленно подбираясь к бердышу, чье древко было выше ее на пол-аршина. – Там теперь Иждег – выжженная пустошь, где никто не селится и не пашет.
– Верно говорите, сударыня. – Дубравин галантно, но настойчиво отстранил ее загребущие лапки от раритета. – Да только я ожидал от вас большей осведомленности. Юноша, может, вы знаете? Все же вы янтарь.
Илай только плечами пожал с улыбкой, не сообразив, что от него хотят услышать.
– Прискорбно, прискорбно. – Феофан Платонович повел их дальше. – Вот уже пятнадцать лет, как Анисим Янтарь, из первых, чтобы вы знали, геммов на свете, занимается восстановлением Белого Бора с его неповторимой деревянной архитектурой, свойственной этим землям два века назад. Анисима так и прозвали – Зодчий Иждега. Великий человек! Благодаря своему неслышному голосу он может направлять действия строительных артелей. А заодно занимается глубоким изучением гиштории. Я по мере сил помогаю деньгами и вот – собираю экспонаты для будущего музеума.
Илай, чтоб не показаться совсем уж невеждой, спросил:
– А что Салазы? Там, говорят, много берестяных рукописей хранится, да и терема еще стоят.
Феофан Платонович пренебрежительно махнул рукой.
– Салазы! По сравнению с Белым Бором это пфуй, деревенька малая. И что ныне там губернатор сидит, то лишь от нехватки выбора. Вот раньше, когда княжеством еще правили Милорадовы, тогда…
– Так в войну серафимов и демонов не один город пал, – снова перебила Диана. Не добравшись до бердыша, она положила глаз на островерхий, похожий на луковицу, шлем с кольчужной вуалью. – А как же город праведников? Он тоже относился к Белоборью.