Любимой темой для почёса языка, конечно, была смерть молодой
баронессы, дочери барона Гжевика. Та преставилась пару месяцев
назад при странных обстоятельствах. Вроде была молодая девица на
выданье, но внезапно слегла, а через несколько дней по ней уже
заказывали поминальню. Челядь с тайным удовольствием смаковала эту
историю. Одни говорили, мол, это проклятье сыграло, что вместо тела
на кровати нашли клубок змей. Другие говорили, что баронесса
упырицей оборотилась и теперь восстает из гроба, попить людской
кровушки. В общем, пересказывали эти сказки до сих пор, что мне
было только на руку.
Вещи дочери старый барон из-за отцовской сентиментальности не
выбросил, и мне не составило труда стащить одно из ее платьев.
Девица была добрая, в смысле, кровь с молоком, но это ничуть не
смущало: после смерти все усыхают. Платье висело на мне словно
мешок на пугале, что по мне, дык, еще больше нагоняло страху от
облика привида. Пару раз в неделю я наряжалась в похоронные тряпки
и прогуливалась в лунном свете по коридорам западного крыла.
Немного повыла там, немного постенала сям, и челядь зашепталась о
нечисти, обитающей в стенах замка. Теперь по ночам каждый запирался
в своих комнатах на три засова, рассовывал чеснок по углам, и даже
стража лишний раз старалась не появляться в этом крыле. Я же
пожинала плоды своего месячного труда, занимаясь делами в
относительном спокойствии и безопасности.
Взяв мужика за ноги, поволокла его дальше, пыхтя и отдуваясь.
Ну, до чего же здоров, бычара. Задрав ему рубище до шеи и обнажив
мускулистое в шрамах тело, я от души перематерилась:
— Плевать, — вырвалось вместе с хрипом, — он мне еще
пригодится.
Затащив наемника в коридор, прислонила его к стене. В галерее
оказалось тихо и сумрачно. Факелы не горели, но через узкие окна
пробивался лунный свет, освещая лишь клубки пыли на каменном полу.
Те меланхолично перекатывались из угла в угол от сквозняка, что
гулял тут повсюду. Я вернулась в старую оружейную и, кое-как сложив
снятые со стражника доспехи, затолкала их в нишу за шкафом. Там не
найдут, во всяком случае не сразу.
Вернувшись обратно в галерею, нашарила в небольшом укрытии свое
платье служанки и быстро накинула его поверх костюма. Кстати,
надевать темную одежду для дела — глупость из бабьих сказок,
дескать, воры всегда в черном шныряют. Одежда должна быть удобной,
в идеале добытой тут же в замке, если кто заметит — можно
притвориться челядью. Только для меня местные наряды — проблема:
начиная от королев, заканчивая кухарками — все особи женского пола
носили только юбки. Трудновато, однако, лазать по крышам в корсете
и длинной юбке, но появиться на людях в штанах еще хуже. Десять
плетей перед толпой на площади подогревают задницу до температуры
медленно тлеющих углей.