Даже не пытаясь перебирать ногами,
воровка ласточкой влетела в избу, с грохотом затормозив в стену,
что так не кстати преградила путь. Следом зашел наёмник. Он мельком
глянул в сторону стонущего тела и уселся напротив.
— Ну, рассказывай.
— Ты — ирод, — прохрипела девка в
ответ
Брест нетерпеливо скривился,
наблюдая за барахтающейся кучей:
— Да-да, в любви мне потом
повинишься, рассказывай все! С самого начала…
Пленница кое-как приняла сидячее
положение:
— С начала говоришь? В начале было
Слово, правда ходили слухи, что все-таки Большой Взрыв, но это, как
говорится, на вкус и…
Договорить она не успела: мощная
оплеуха мотнула всё тело в сторону.
— Будешь себя хорошо вести, и тогда
может быть, я повторю, может быть, останешься живой и даже целой.
Щедрый дар с моей стороны, учти. Так что добрый совет тебе: быть
послушной да держать язык за зубами, когда я скажу. А теперь
рассказывай, где рубин.
Девушка со сдерживаемым стоном
приподнялась на локте. Из носа потекла кровь, а по щекам слезы,
собираясь каплями на подбородке. Она тихо всхлипнула и
заговорила:
— У меня его нет.
Наёмник покрутил пальцем, чтобы
продолжала.
— Камень я продала одному скупщику.
Обычно он бывает в корчме на Козьем тракте. Полдня, может день
ходьбы отсюда, — проблеяла воровка, вытирая кровь о плечо.
— Сколько выручила?
— Сто с лихвой золота.
Брест присвистнул.
— Где мои меч и доспехи?
— Доспехи в замке остались, а меч я
тоже продала, — пробормотала девка.
Наёмник выругался сквозь зубы:
— Ладно, вставай, пойдешь со
мной.
— Я сказала все, что знала, —
прохлюпала воровка.
— Тут такое дело, голуба: я не хочу,
чтобы меня считали вором — это во-первых. А во-вторых, виноватых
будут наказывать. Как без виноватых-то? Так что придется мне
доставить тебя вместе с камнем обратно.
Одной рукой он вздернул на ноги
растекшуюся по полу пленницу и подтолкнул ее к выходу.
— Я не смогу идти в этих тряпках и
со связанными ногами, — мелко семеня, сказала девица.
— Да чтоб тебя упыри болотные… —
Брест схватил лежащий на столе нож, взвесил его в руке и сморщился,
— я развяжу тебе ноги, но учти…
Он смазано махнул рукой, и воровке
оцарапало щеку. Тонкий разрез наполнился кровью, а нож, вошедший в
стену наполовину, торчал около ее уха.
— Я бью почти без промаха.
Ее глаза распахнулись от ужаса и
удивления: