Конечно, немного не то, чтобы совестно или страшно, нет, но как-то неохота. Но неохота, как известно, быстро тонет в охоте, и самые твердые в движениях, а стало быть, и духом, угрюмо подались на выход, стараясь избегать углов и целясь в дверные проемы. Инерция вчерашнего оживления передалась комнатке, выкидывающей такие антраша, какие и вчера вечером никому были не под силу – то задерет угол вверх, то выроет под ногами яму, то понесет куда-то вниз-в-сторону, то взмоет вверх до тошноты… Есть хотелось невыносимо, а похмелиться надо было просто категорически.
Расчет оказался безошибочным, работяги и впрямь потянулись к палатке, в коридоре лежали новенькие плинтуса, инструмент, спецовки, так что проникновение прошло как по маслу. Но в комнате ни черта не оказалось, кроме старых стульев, портрета прежнего вождя с дырявыми глазами и маленького железного шкафчика, прикрытого ковровой дорожкой – то ли от пыли, то ли от особого почтения. Вытолкнуть его в окошко оказалось даже легче, чем самим форсировать оконную преграду – внутри нашего славного студенчества кипели неведомые современной физике турбулентные и гравитационные процессы.
• Глава 2, в которой несгораемый шкаф уступает домогательствам страждущих студентов. Но, увы, чем ценнее вещь, тем меньше она нужна человеку. Документы масонской ложи, секретные списки и доклад Общества по изучению открытого космоса – вместо пива, водки и воблы.
Вчетвером, прикрыв шкапчик той же ковровой дорожкой, но уже на совершенно другом логическом основании, притащили наши герои добычу домой. Поставили. Сели вокруг. Душа у каждого поистине томилась. Помолчали, но подняться и пойти назад за ключами уже ни у кого сил просто не было. Так ковырять бесполезно, тут нужен специалист. Да еще чтобы не продал.
– У нас, на втором курсе, этому пока еще не учили, – флегматично констатировал Эдуард. – Придется тащиться к ларьку, искать маэстро. У кого конкретно часы остались, или чего-нибудь, – вместо гонорара умельцу?
У самого ловкого студента, Христо, сам с Орловщины, оказалась бутылочка со ртутью, 200 мл, спер еще на первом курсе из лабораторной.
– Годится, давай, – Эдик хотел вздохнуть поглубже, но подавился густым кисло-сладким воздухом и осторожно, чуть приседая и растопырив руки, вышел в дверь.
Идти было рядом, но солнце слепило до рези в залитых глазах, почва шевелилась и уходила из-под ног, деревья явно гонялись за прохожими и норовили взять на корпус, так что до палатки Эдуард добрел с трудом и не сразу. После провала памяти, когда опять появился свет и ощущение холода и враждебности мира, Эдик наконец понял, как видит мир камбала – он полулежал в неудобной позе возле клумбы, заваленной мусором, а глаза у него были на одной стороне лица. И плоские силуэты прохожих, машин, и даже голубей – и откуда они берутся, уж вроде всех переловили в округе, – растекались, на беду Евклиду, по непараллельным, но непересекающимся кривым плоскостям.