Скорее саркастически, нежели всерьез, было высказано мнение – пойти и заявить куда следует. Ни фига не получим, но исполним моральный долг, спасем человечество. Это должно греть душу сильнее ватных штанов. Кроме того, это проще всего, и к тому же спокойнее.
Такая позиция освободила потенции извечного противостояния корыстных и альтруистических мотивов. Увы, борьба была недолгой.
Вторая идея, признаться, не столь оригинальная, но вполне жизненная – шантаж, продажа бумаг самим масонам. Идея была высказана, и не была опровергнута в течение пятнадцати минут, что говорит о ее сравнительной устойчивости. И только спустя некоторое время в этой идее обнаружилась слабинка: страшно, могут укокошить. Уж во всяком случае, попрут из Университета. Они же тут все заодно?..
Третья идея, как и в гегелевской триаде, была самая синтетическая – продать все американской прессе, заработать, так сказать, демократическим путем. Во-первых, никто не узнает, во-вторых, у них денег куры не клюют, в-третьих – ну, вообще, короче американы конкретные пацаны… Конфликт патриотических, глобалистских, либеральных и евразийских мотивов обещал дать интереснейшие результаты, но почему-то быстро угас. Увы, борьба опять была недолгой. Либерализм (в той версии, которая нам хорошо известна из тюремных записок господина Ходорковского) взял верх. Деньги нам и немедленно. Плевать как, кто и сколько. А как продать? – а как-нибудь, надо к ларьку выйти и там найдем нужного человечка.
Внимательный наблюдатель, коли присутствовал бы на дискуссии, обнаружил бы недвусмысленные следы – в и характере спора, и в типе аргументации, и в самом результате обсуждения – глубинных, корневых, базальных черт отечественной культуры. Была тут и русская загадка, и загадочная душа, и духовная судьба, и судьбоносная воля. Но нас с вами эти анализы увели бы в сторону от повествования. Нам с вами надо просто зафиксировать, что все разговоры об аномии, крахе ценностей и полной бездуховности – просто выдумки досужих беллетристов, и что на заре завтрашнего дня брезжит новый горизонт бурной и цветущей, – ну ладно, пусть пока не цветущей, но уже сильно пахнущей – культуры.
• Глава 5. Самый умный студент, Эдик, слямзил ночью бумаги – его извиняет только то, что он сам, на свои, купил ящик «Агдама», так что его соратники в накладе не остались – и подался в свободный поиск покупателя.