Таня, общаясь с ним, старалась всё ему описывать: «Яйцо круглое, скорлупа хрупкая, в центре яйца желток, а вокруг белок…»
Особенно сестра радовалась, когда в деревне появлялся офеня, бродячий торговец, она выпрашивала у отца три копейки на лубочные картинки. Неохотно, но отец позволял единственной дочери купить картинку календаря с главными религиозными праздниками или текстом молитв. Ей нравилось ими украшать стены избы. Хотя офеня не часто появлялся в деревне, но как-то Татьяна умудрилась купить при его очередном появлении лубочную картинку святого изображения с Ильёй Муромцем преднамеренно для брата. Он помнил, как водил пальцами по грубоватым штрихам рисунка, по нанесённым ножом углублениям и по-своему, не зная шрифта Брайля, осязал картину. Навряд ли это имя ему было ведомо, но сестра сказывала, что некий француз изобрёл азбуку для незрячих и что с помощью неё даже начали печатать журналы для слепых в России. Матвею было отрадно осознавать, что сестра чувствовала его душу как никто другой и искусно скрашивала его нелюдимость, особенно когда рассказывала былину про героя Илью Муромца, богатыря силы и духа. О ратных подвигах воина и монаха Илии, чудотворца Муромского из Владимирской губернии, который из-за немощи ног не мог ходить много лет и, живя в смирении и молитвах к Богу, чудесно исцелился. Свою богатырскую силу Илия пронёс через всю жизнь как драгоценный дар, принадлежавший не лично ему, а всему русскому народу, и в конце упокоился в монашеском чине в Киево-Печерской лавре. От этой лубочной картинки и под влиянием той былины, того чудотворца Муромского Матвей внутренне уже был готов отрешиться окончательно от мирской жизни и начал помышлять об иночестве.
Матвей шёл, и его сопровождал мягкий голос Татьяны, читающий текст лубочной картины: «Сильный Храбрый Богатырь Илья Муромец выезжает из Чернигова на Киев, подъезжает из брянских лесов, в тех лесах жил на двенадцати дубах Соловей-разбойник, который не пропускал ни конного, ни пешего своим посвистом. Вот он увидел Илью Муромца…»
Однажды, когда он ещё был парубком, сестра скомандовала: «Опусти веки!» и тут же придавила их с такой силой, что внутри заиграли разноцветные блики. Поначалу это вспугнуло Матвея, он даже было обиделся на неё, но затем стало явственно и ясно, что все цвета увидел внутри себя в виде непонятных разноцветных проблесков. Тогда он начал на ощупь учиться различать цвета: трава зелёная, как вся природа летом, сарафан Татьяны красный, как огонь, репа жёлтая, как солнце, вой ветра серый, как туман.