Если бы не черный цвет кеба, указывающий на принадлежность его обладателя к криминальным кругам города, то я возможно и позволила бы себе злое замечание вслух, а так приходилось лишь пыхтеть себе под нос, надеясь, не вызвать ненужного внимания к своей персоне.
По улочке проезжали кебы и моторные экипажи и других цветов. В основном они были выкрашены в серый, коричневый и как у констеблей белый цвета, однако и монохромно черный, был не столь уж редким гостем, среди этого многообразия.
Перейдя дорогу, я направилась к магазину, попутно здороваясь с редко встречающимися знакомыми, кто-то спешил за свежей выпечкой, скрываясь за дверьми кондитерской мадам Пурэ, а другие просто неспешно прохаживались, выгуливая своих собак или почитывая купленную тут же на углу улицы свежую прессу. Мой взгляд выхватил обрывок заголовка: «…ется живым или мертвым». Вчитывающийся в газету седовласый джентльмен хмурил брови, не отвлекаясь даже на редкие приветствия в его сторону.
Нетрудно было предположить, какого содержания была статья, так взволновавшая мужчину. Подобные заголовки были не редкость. Намного труднее на желтых страницах газет удавалось обнаружить что-нибудь более оптимистичное.
Размеренная жизнь маленького городка была бы совсем унылой, но не лишенной спокойствия, если бы не относительная близость Ущелья Работорговцев, что было расположено к югу от города, именно благодаря такому соседству в Предгорном Угле процветали всевозможные банды, не особо обременяя себя конспирацией перед представителями правопорядка. Зачастую в таверне можно было увидеть мирно попивающих эль сидя за одним столом констебля и мелких мафиози. И только белоснежная форма первого с многочисленными пряжками кожаной портупеи и неизменно черные двубортные пальто, яркие рубашки и мягкие шляпы из темного фетра вторых не давали усомниться в роде деятельности их обладателей.
Такой сюрреализм стал чуть ли не привычным делом для глаз наших горожан, но я не могла сказать, что считала подобное благотворно влияющим на жизнь общества в целом. Надо было признать, что «своих» жителей главари банд старались не трогать, проворачивая дела на сторонних жертвах, но даже по этому неписанному правилу, благодаря молчаливому попустительству констеблей многие пострадали от их рук. Не рабство, так обчищенный дом или надругательство не редко попадало на первые полосы местной газетенки, на страницах которой бдительные корреспонденты призывали горожан сохранять спокойствие и не выходить из домов после наступления темноты без должного на то повода.