– Может, кофе? – предложил он.
Но она боялась, что муж вернется раньше и придется объяснять.
Хлопнула входная дверь, Елена Дмитриевна вздрогнула. Раздалось шарканье сапог. Баба Нюра показалась возле ситцевой занавески, отделявшей комнату Елены Дмитриевны:
– Пойдем.
– Куда?
Нюра держала в руках скомканный газетный сверток.
– Росалушку поглядишь. Напоследок.
Русалки ей не хватало. Мигрень только отпустила. Но быть неприветливой, тем более в последний день, Елене Дмитриевне не хотелось.
Позади усадьбы начинался запущенный парк. От дома тянулась липовая аллея – темная и торжественная.
Как рассказала Елене Дмитриевне продавщица из продмага, Копыловы наказывали крестьян, заставляя их сажать липы. Усадьба рассыпа́лась, липы разрастались.
– Веники мохнатые, солнце застят, – походя обругала деревья Нюра.
Некогда посреди парка высились кружевные, затейливые оранжереи для орхидей, с подогревом и фигурной крышей, похожие на шкатулки – на английский манер. От них остался ржавый каркас в мусорном перелеске. За перелеском шел длинный, напоминающий скорлупу от арахиса овраг. В узком месте для входа в лес были перекинуты бревна.
Нюра легко переступала бородавчатые кочки узкой тропинки.
Минут через десять вышли к лесному пруду, густо заросшему по берегам осокой. Елене Дмитриевне вспомнился Уолденский пруд – место уединения философа Торо – бесстрастный и гладкий, в окружении ровного кольца деревьев. Первое их с мужем путешествие после приезда в Америку. Потом однокурсница мужа Сандра скажет, что все годы Торо на пруду его мать и сестра приносили ему еду и чистую одежду.
Поверхность теряевского пруда шевелили водомерки.
Нюра развернула газетный сверток. В нем оказался сыр, купленный Еленой Дмитриевной. Нюра швырнула сыр в воду и уселась на бревно:
– Гостинец. Подождать надо.
– Баб Нюр, а на собрание не опоздаешь? – спросила Елена Дмитриевна. Собрание было важным. У усадьбы Копыловых появился хозяин.
Она, вероятно, так и рассыпалась бы лет через двадцать, если бы не глава деревенской администрации Артемьев, который выжимал копеечку из вверенных ему территорий. Но то, что Теряево находилось за рекой, сильно портило карты. Новый асфальтовый завод построили в Гришаеве, а большой коммерческий зверопитомник – возле железнодорожной станции.
Активность Артемьева сосредоточилась на усадьбе. В итоге нашелся коннозаводчик Армен Джангарян. Он планировал переделать усадьбу в пансионат с конными развлечениями.