Значит… «Нет, осторожно, Тихон, это ненаучная зона!». Он поднялся, отряхивая порядочно нападавший на него снег, глубоко вдохнул. Руки, покрасневшие от снега и холода, еле заметно дрожали.
Он помнил, как на одной из лекций по истории России их профессора – высоколобого и серьёзного доктора наук – кто-то спросил, по какому пути пошла бы история, если бы не трагическая гибель царского премьер-министра Столыпина в Киевском театре в 1906 году. «История не терпит сослагательного наклонения, молодой человек!» – наставительно провозгласил он, а потом заложил руки за спину, причмокнул и не без удовольствия начал рассуждать о том, что не случилось бы ни первой мировой войны, ни революции, ни большевистского переворота.
Конечно, история не просто терпит, но и нуждается во всех этих «если бы». На них держится аналитическая её функция и все причинно-следственные связи событий. Другое дело, что большинство таких связей гипотетические, и учёный обязан отделять факты от гипотез, чего дилетанты, конечно, не понимают и не делают…
Тихон приоткрыл, насколько было возможно из-за снега и листьев, калитку ограды и протиснулся в образовавшийся проём. Нужно было идти в деревню и если не найти Дашу, на что надежды у него уже не было, то по крайней мере добыть факты. Факты, которые опровергнут родившуюся в его голове безумную гипотезу.
Чужая деревня
Кладбище и деревню разделяла широкая полоса поля, которое, как помнил Тихон, всегда засеивали свёклой или картошкой. Но теперь, когда в деревне остались почти одни только старики, природа взяла своё, покрыв поле кустарником и тоненькими берёзками. О том, что где-то за ними, километрах в полутора, живут люди, сейчас говорили только извилистая разбитая дорога и едва слышимый аромат печного дыма.
Потянув носом воздух, Тихон ощутил новый прилив сил и воспоминаний: о деревне, бане, развешанных за занавесью печной лежанки сушиться грибах, извечных полосатых половичках и тысяче неуловимых запахов, звуков и прочих мелочей, из которых и складывался для него образ дома.
Тихону казалось, что знает здесь каждый поворот, каждый домишко, но, пока он шагал по дороге сквозь молодой пролесок, иллюзия эта рассеивалась, растворяясь в ноябрьском воздухе, как печной дым.
Итак, размышлял он, всё выглядит так, будто кто-то или что-то изменило прошлое. Звучало это безумно, но пока это была единственная его гипотеза. Берёзки отступили, и Тихон поразился, как близко оказалась деревня: он буквально наткнулся на первый забор. «Еще лет через десять лес совсем поглотит её», промелькнуло у него в голове.