Так, она с каждым днем глубже увязывала в своих чувствах, прокладывая новый путь к нему через лабиринт собственных эмоций. В южной части этого лабиринта, где пересекались страх и желание, она находила странное утешение в том, что Виктор, возможно, даже не осознавал, каким образом он околдовал ее. И хотя каждый шаг по этому пути требовал от нее смелости сбросить свои доспехи, она почувствовала: одно его присутствие наполняло весь её мир.
Дни Лилы становились длиннее, каждое мгновение безмолвное крещендо приближалось к неизбежной встрече. Она тщательно заботилась о себе, ее тело становилось холстом для ее тайного желания. То, как она двигалась, как она одевалась, даже то, как она себя вела, было молчаливым заявлением о ее расцветающей женственности и ее потребности в его признании. Она часто погружалась в мечты, представляя, как его мозолистые руки скользят по ее коже, как его строгий голос тихо шепчет одобрение, когда она подчиняется его воле.
Виктор не замечал бурю, которая кипела под поверхностью их взаимодействий, его сосредоточенность на управлении поместьем и благополучии его людей была непоколебима. Тем не менее, Лила заметила едва заметные изменения в его взгляде, то, как его глаза задерживались на ней всего на секунду дольше, чем необходимо, как его голос смягчался, когда они оставались одни. Как будто ткань их отношений растягивалась, напрягаясь против напряжения, которое росло между ними.
Виктор не хотел признавать себе, что эти моменты двусмысленности стали для него чем-то большим, чем просто дружеское внимание. Он ловил себя на том, что думал о Лиле чаще, чем следовало бы хозяину поместья думать о простом помощнике. Его разум возвращался к её улыбке, к тому, как солнечные лучи играли в её волосах, когда она работала в саду, и всё это вызывало в нём странное, тревожное благоговение, которое он не мог объяснить.
Лила, в свою очередь, чувствовала себя в каком-то смысле запутанной в этой тонкой ткани их отношений, которая, казалось, обрамляла их вместе всякий раз, когда они оказывались в одном пространстве. Её взгляд часто останавливался на Викторе, на его уверенных движениях и глубоком голосе, который звучал, как успокаивающая музыка на фоне хаоса ежедневной суеты. Она знала, что должна была бы держать определённую дистанцию, но едва ли могла удержаться от желания оказаться ближе к нему, узнать его мысли и мечты, скрытые за серьёзностью и невозмутимостью.