И, как и всегда, необъяснимая ярость поднялась откуда-то из глубин души Черного Властелина, и он, скрипя зубами от бессильной злобы, процедил:
– Я все равно найду способ избавиться от тебя, тварь.
Попробуй, попытайся, придумай, – хихикнуло создание.
Шахрион моргнул и с удивлением понял, что стоит, положив пальцы на ручку двери своего рабочего кабинета.
«Когда это я успел оказаться тут? Еще минуту назад ведь был на лестнице», – он тряхнул головой и решительно открыл дверь. – «Наверное, показалось. Я так задумался, что не успел заметить, как дошел» …
Он сел за рабочий стол, заваленный многочисленными посланиями и документами, и только теперь со всей отчетливостью осознал одну ужасную в своей простоте мысль:
«У меня осталось слишком мало времени»!
Шахрион сглотнул и спрятал лицо в ладонях, отгоняя подступающую панику.
«Нет, это опять Тень, это все ее проделки»! – успокаивал он себя, понимая, однако, что странная сущность, свившая гнездо в его мозгу на сей раз не виновата. Болезнь действительно зашла слишком далеко и нужно действовать как можно быстрее…
Первым делом император извлек из ящика небольшой ларец, доверху набитый серыми пилюлями. Он кинул в рот сразу три, после чего запил их водой из кувшина.
Спустя несколько минут боль, сопровождавшая каждый его шаг, отступила, сознание подернулось туманной пленкой, стало почти хорошо. Почти, потому как проклятая мигрень и не думала исчезать насовсем. О нет! Время от времени она давала о себе знать, тогда огненные всполохи боли выстреливали в затуманенный лекарствами разум, и император морщился.
Шахрион со вздохом посмотрел на коробку с пилюлями. Это уже третье лекарство, куда более мощное, нежели предыдущие два, и даже его он вынужден глотать горстями! Первый со Вторым с ног сбиваются, чтобы найти надежных алхимиков, не задающих вопросы и знающих свое дело, и с каждым разом их задача все усложняется.
Лекарства эти не были волшебным средством от всех бед. Они вызывали привыкание, губили здоровье, и ощутимо притупляли восприятие, а также – мешали думать, но без них, увы, Шахрион уже не мог. Вздохнув, он сел в кресло и принялся за дело.
Работа не шла. Император с трудом разобрался с самыми важными вопросами, после чего поднялся, запер кабинет на ключ и подошел к портрету отца, висевшему в углу. В неярком свете масляной лампы тот казался укутанным саваном мрака, и походил больше на приведение, нежели на человека.