– Вечером, часов в десять, я слышала, он с кем-то говорил по телефону, а потом около одиннадцати ушел, сказал, через пару часов вернется… но посреди ночи позвонили из полиции.
Маша опять уткнулась носом в платок.
– Паш, ты в курсе его ночных дел? – Андрей посмотрел на друга.
– Ну, у нас иногда бывают какие-то подработки вне рабочего времени, – Лапоть пожал плечами. – Но что делал Ромка этой ночью, я не знаю.
Андрей встал со стула и кивком поманил друга в сторонку. Они встали так, чтобы Мария их не слышала.
– Слушай, дружище, я знаю, что ты частенько по ночам не только замками занимаешься, – Пузырев подозрительно посмотрел на Лаптя. – У твоего друга, случайно, на стороне никого не было?
– Я думал об этом, – Пашка задумчиво покачал головой, – мне казалось, у Ромки в семейной жизни всё в порядке. Он никогда мне ничего такого не говорил, что бы могло натолкнуть на мысли о его неверности. Но… Я сейчас с Машей разговаривал и понял, что Ромка слишком уж часто в последнее время дома не ночевал. Я ей, конечно, ничего не сказал, но у нас не так уж и много бывает внеплановой ночной работы, ну, раза два в месяц… не чаще.
– Ясно, это направление возьму на заметку, – Пузырев кивнул, – но пока акцентироваться на нем не буду. Жалко дамочку. Дети у них есть?
– Да, дочке пять лет, – вздохнул Лаптев.
– Я сейчас на место преступления, – Андрей посмотрел на сидящую невдалеке женщину, – вас куда-нибудь подбросить?
– Нет, мы пешком пройдемся, – Пашка покачал головой, – ей нужно еще немного времени…
– Хорошо, – Пузырев кивнул, – если что-то нужно будет, я позвоню.
Попрощавшись с убитой горем Марией, детектив пошел к своей машине.
Через двадцать минут Пузырев уже стоял около разбитого окна во дворе Школьной улицы. Пока детектив прикидывал расстояние от окна до дороги, изучал возможный путь, по которому шел Ромка этой ночью, дверь подъезда открылась, и во двор вышел оперуполномоченный Федор Гуськов.
– А, Андрюха, привет, – усмехнулся опер, – тебя опять к нам прикомандировали?
– Знакомые попросили помочь, – ответил Пузырев обтекаемо. – Я твой хлеб есть не буду, но, если не возражаешь, продублирую кое-какие из твоих обязанностей.
– Валяй, я не против, – пожал плечами Гуськов. – Я тут, в этом доме, в общем-то, закончил.
– Есть какие-то идеи?
– Идеи пусть следователь выдвигает, – усмехнулся опер, – мне за это деньги не платят.