Шепот мужчины почти не был различим за шепотом листьев, но Дир услышал.
Они легли в отдалении друг от друга, вжимаясь в кору. И закрыли глаза. Ночь таинственно улыбнулась.
…
Он бежит. Лес свешивает когти. Кто-то плачет. Молит о помощи. Он бежит от тени. Копье в крови. Плач усиливается. Когти рвут кожу. Он бежит.
Поляна. На пне кто-то плачет. Маленький ребенок. Жертвенное дитя? Меховой плащ. Оставлено за стенами? Лес окружает. Здесь некому забрать дитя.
Он без копья. Лес обезоруживает насмешкой. Ребенок плачет. Он тянет руку. Руку помощи тянет в страхе.
Хвост оплетает предплечье. Клыки впиваются в пальцы. Когти рвут кожу. Ребенок смеется. Звериный смех. Лес ревет страхом.
…
Безымянный проснулся во льду: пот заморозился. Мужчина смахнул льдины. Рука с трудом разрезала густой туман ночи, но остановилась в воздухе. Дыхание замерло. Кто-то смеялся в темноте.
Звериный смех раздался за ухом, из коры ивы, но охотник не смел обернуться. Сглотнул. Холодный, острый, страх остался на языке.
Ветер заревел. Сорвал повешенные ветви. Они впивались в лицо человека веером терновника. Смех раздавался в волосах. Человек не смел пошевелиться.
Руки, повисшей в удушающем воздухе, коснулась чья-то шерсть. Нежная. Разгоняющая смертельность тумана своей теплотой. Дир поднял голову. Слёзы пели о страхе.
В темноте танцевали силуэты. Размытые. Рогатые. Руки, как оторванные, развевались на ветру. Они танцуют на тризне по человеку? Диру?
Человек обнял гибкую шею оленя. Зарылся в завитки очага на шерсти. Влага смочила белый пух. И они вместе уснули, сидя, под отдаленные насмешки демонов.
…
К утру о жуткой ночи напоминал только лед на тополином пухе. Безымянный доел половинку хлеба, поблагодарил хозяина леса. И они продолжили путь. К Лироису. К одной из мировых столиц.