Дир пронесся мимо Лонара, который начал отставать. Край воронки подступал. Олень почувствовал сильный страх человека – страх смерти – и развернулся.
Поровнявшись с охотником, он низко подогнул лапы. Мужчина залез на спину.
Край воронки завладел ногой Дира. Олень стал скатываться вниз.
Жало ударило в голень. Олень заревел. Но из последних сил передних лап смог вырваться из ямы.
Лонар обхватил руками гибкую шею, и они отбежали от смертельного кактуса.
Яд с задней ноги размыло по всему телу – мышцы Дира парализовало. Он упал, отправив в песок наездника. Что-то хрустнуло.
На самом деле, Дира чувствовал свое тело настолько слабым, что даже без яда не мог бы бежать с кем-то на спине дольше минуты.
Саффар развернул верблюда и направился к ним.
– Разве нельзя иметь хоть чуточку веры? – спросил он, спрыгивая с Хупеха.
Лонар не ответил, прокашлялся и посмотрел на оленя, рядом с которым лежал отломанный рог и россыпь серег.
– Прости, – сказал мужчина и отошел отвернувшись.
Саффар полез в сумки, но случайно уронил статуэтку. Это была женщина, вроде бы, но с мужскими и животными чертами. Вместо головы была бычья морда. Нефритовая фигурка расставила руки и ноги так, что можно было разглядеть голые формы во всех деталях. Из рук стекали волны.
Лонар заметил статуэтку, и пустынник, потемнев, схватил ее, засунул обратно в сумку.
– Это… Изгерут? Странные виды ее… – спросил Лонар и смущенно высморкался.
– И да и нет. В Куалантоке свое видение бога воды. Но Саффар бы предпочел не говорить об этом, – глубокое давнее разочарование, вина и, видимо, стыд наполнили мужчину.
Пустынник аккуратнее достал из сумок душистые травы, ступу, пест и начал готовить противоядие. Он качал головой, поглядывая на Лонара, который снял с пояса полупустую флягу и отпил.
«Что есть прощение? И что есть вина? Я чувствую в вас обоих», – Дир не мог поднять головы, и только бирюзовые слезы колебались на знойном ветру.
– Эта… Мой отец говорил, что вина делает нас слабее. Мы колеблемся и допускам зло. А прощение – это дар, который нужно заслужить. Так он говорил, – влага проступила у края голубых глаз, и Лонар не мог смотреть на оленя, поэтому смотрел на свою тень.
«Дар…»
– Дар? Господин, Саффар полагает, что каждый заслуживает этот «дар» от рождения потому, что мы все ошибаемся, – проводник перемолол травы, скинул смесь в миску и подошел к оленю. – Поэтому Саффар и прощается Вас, пусть Вы чуть не убили Дирнахеила. Яд езан’босоло смертельный обычно, знаете? Но, полагается, великий будет в порядке.