– Томпсон не был пиратом. Мореплавателем.
– Который решил, что обещанной награды за перевозку бочонков с документами, под которыми крылись Перуанские сокровища, ему мало и перебив испанских часовых, прикарманил себе всё? Если он не был до этого пиратом, то определённо им стал.
– Деньги ослепляют.
– Что верно, то верно, – Крейг вертел компас и так, и этак, но без толку. Нажимал все мало-мальски отходящие от полированной поверхности красного дерева штырьки и даже зачем-то прокрутил стрелки. Никакого результата. – Спешу разочаровать – я не знаю, как его открыть.
Паркер мягко коснулась его руки и плавно, словно бы заигрывающе, пробежалась по ней кончиками пальцев, задержавшись ненадолго на запястье. Считывала пульс? Который, несомненно, участился от тактильного контакта.
– Можно теперь я попробую?
Дилан, для которого любые её прикосновения до сих пор отзывались внутри чем-то ностальгически тревожным, проглотил образовавшийся в горле ком и конвульсивно дёрнул кистью, что означало: мол, пожалуйста, пробуй на здоровье.
– Спасибо, – поблагодарила та, забрав компас… и что было сил шандарахнула его о паркет.
Старинный музейный экспонат, которому было почти две сотни лет, разлетелся по номеру.
– Ты что творишь?! – ошарашенно моргнул Крейг.
– Там же написано: золото во мне. Вот и давай искать. Надо же, уже нашла…
Из нутра антикварный вещицы был вытащен свёрнутый клочок старого пергамента. Бесполезный же теперь корпус перекочевал обратно к Дилану.
– Кажется, тут все-таки был тайный механизм, – после очередного тщательного осмотра, огорчённо вынес вердикт он.
– Да плевать, – безразлично дёрнула плечом Холли, нетерпеливо разворачивая слипшийся за столько времени обрывок. Такой ветхий, что тот едва не рассыпался прямо в её руках.
Крейг поспешно перехватил найденную подсказку.
– Эй, дай-ка лучше я. Бумага слишком ветхая, чтобы доверять её твоим когтям.
– Ой, да пожалуйста, – не сильно-то и огорчились, но проформы ради оскорбились.
Присев за неудобный кофейный столик, Дилан принялся бережно разворачивать пергамент, подцепляя уголки кончиком найденного на столе карандаша.
Паркер, сгорая от нетерпения, нервозно переминалась с ноги на ногу, то и дело заглядывая ему через плечо, чем отвлекала и даже слегка раздражала. А её, в свою очередь, раздражало промедление. Ждать она ненавидела.