поговаривают о том, чтобы погрузить нас всех на корабли и отправить в Тринадцать колоний
[16]… Так что да, мы тоже хотели бы держаться подальше от политических игр. Но это роскошь, которой у нас нет.
Церковные куранты пробили девять. «Должно быть, сейчас утро», – решил Жюстиньен, даже не зная, что делать с этой мыслью. На пристани корабельные колокола отзывались на звон с колокольни. Город оживал. Тот самый город, который англичане лишили статуса столицы и даже названия. Они переименовали его в Аннаполис; однако его старое название Порт-Ройал не вышло из употребления, твердо укоренившись среди местных болот, как и полуразрушенный форт, не сумевший дать отпор захватчикам, как и те акадийцы, которые отказались уйти.
– Тогда почему вы сами не сниметесь с места? – простодушно спросил молодой дворянин.
Он бы с радостью ушел, если бы у него была такая возможность.
– А куда нам идти? – возразил Жандрон. – Во Францию, где у нас ничего нет и где нас никто не ждет? Или куда-нибудь дальше на север? Может, на Кейп-Бретон, где одни скалы и мох, как настаивает горстка миссионеров? – Он презрительно присвистнул, прежде чем закончить: – Мы не морские птицы, которые летят туда, куда уносит ветер. Нет, наше место здесь.
За окнами громко перекликались торговцы рыбой. Жюстиньен искал, что на это ответить, но тщетно. Чтобы выдать удачную реплику, ему следовало быть посвежее. Тишина начала неловко затягиваться, но тут в дверь снова постучали. Жюстиньен вздрогнул.
– Войдите! – крикнул Жандрон.
Жюстиньен обернулся к открывшейся двери и с трудом сдержал непреодолимое желание убежать. В проеме появился худощавый подросток, закутанный в плед, с большими глазами утопленника. Но главное, позади него возвышалась статная фигура… Жюстиньен сжал кулаки. Это была она. Он никогда не видел ее лица, но узнал бы где угодно. Женщина в треуголке. Смерть. Она по-прежнему шла за ним.
Незнакомка сняла шляпу. Жандрон подошел, чтобы откровенно обнять ее, и они тут же затеяли спор, понятный только им двоим. В языке, который они использовали, переплетались как французские, так и местные слова и выражения. Жюстиньену потребовалось несколько минут, чтобы осознать это, так как он до сих пор пребывал не в лучшей форме. Это был мичиф, смешанный язык, возникший на берегах Великих озер и получивший широкое распространение в северной части Нового Света благодаря