– Ты военный?
– Да, по крайней мере, буду им еще пару недель. Потом ухожу в отставку.
Слава богу, совсем скоро он вновь уедет.
Я киваю:
– Хорошо, спасибо, что привел Хэдли домой.
Коннор делает шаг ко мне, и мой пульс учащается. Приходится приложить усилия, чтобы устоять на ногах.
– Всегда пожалуйста.
Я лихорадочно соображаю, стоит ли называть ему свое имя. Ведь это все равно что отбросить все напускные чувства и маски. Но я же обязана ему. Обязана стольким, что перестаю бороться с собой и говорю:
– Элли.
Коннор делает еще шаг и произносит мое имя так, как никто до него:
– Элли… Всегда пожалуйста, и рад был познакомиться, – его низкий голос обволакивает меня.
Я нерешительно улыбаюсь:
– Да, и я тоже, Коннор.
Я произношу его имя, и это ощущается так правильно, словно недостающий кусочек пазла наконец встал на место.
Хэдли берет меня за руку, и мы с ней идем к нашему разваливающемуся дому. Коннор стоит и смотрит нам вслед.
Интересно, заметил ли он то, что я пыталась игнорировать последние семь лет: у Хэдли его глаза.
* * *
– Она не сломана, но есть вывих, – говорит доктор Лэнгфорд, осматривая руку Хэдли. – Уже второй за последние два месяца.
– Да, она… она такая непоседа, все бегает и лазает везде. На месте не сидит совсем.
Доктор Лэнгфорд соглашается:
– У меня был такой же малыш. Вечно в синяках да царапинах. Вы еще и на ферме живете. Там всякое возможно, да?
Я киваю.
Терпеть не могу ложь. Терпеть не могу все происходящее, но мне так страшно.
В том, что Хэдли неугомонная обезьянка, есть доля правды, но я не всегда дома и не могу знать, что там происходит в мое отсутствие. Она клянется, что упала, и я никогда не видела, чтобы Кевин применял к ней физическую силу, но я ему не доверяю. Откуда мне знать, что мужчина, способный обрушить гнев на жену, не может сделать того же в отношении ребенка?
Если бы мне было куда податься, я бы сразу ушла от него. Но мои родители погибли за неделю до нашей свадьбы, и у меня не осталось ни денег, ни помощи, ни семьи, которая могла бы принять нас с дочкой.
Если я хочу уйти от него, у меня должен быть четкий план. В том числе поэтому я пошла работать учительницей.
– Вот и все, – сообщает доктор Лэнгфорд, – теперь тебе нужно быть осторожнее и не лазить никуда, пока рука не заживет.
Хэдли улыбается:
– Не буду. У меня появился новый друг.