– Нельзя! А Тамара тут причем?
– Да при всем! – Люба выкрикнула это так гневно, что сама себя испугалась, и прикрыла рот ладошкой. – Не хватало еще детей перебудить! Ох, Илья! Это же она во всем виновата! Она сына своего надоумила и заставила все это провернуть.
– Как так?!
– А вот так! Там, Илья, столько всего намешано… Чертей в аду не хватит, чтобы ноги ломать! – Люба вывернулась из рук мужа, опустилась на ступеньку, устало вытянув ноги, и похлопала ладошкой по мягко отозвавшемуся дереву. – Садись! Я устала как не знаю кто! А спать все равно уже ложиться поздно. Полчаса еще и пойду коров в стадо провожать. Потом покемарю, днем. Не могу в себе все это носить… Темно и страшно…
Илья послушно опустился рядом, укутал жену в плед и обнял за плечи.
– Рассказывай!
– Даже не знаю с чего и начать. Тамара-то все сумбурно рассказывала, перескакивая с пятого на десятое, да еще и выла как белуга. Все ж таки стыдно ей, Илюша. Хоть немного, а стыдно. И это хорошо! Не увидь я этого и совсем бы тошно было! Как можно сотворить такое зло людям? Да еще и не чужим? Все-таки родня! Хотя тут как раз собака и порылась. Тамара сестре своей мстила таким образом. Ты представь! Сколько лет прошло?! Обе седые уже, дети взрослые, а Тамара все копила в себе, носила эту темень, пестовала!
– А что промеж ними вышло, что она так?
– Да что?! Мужик! Что еще-то? Тамара сестре завидовала с детства. Та покрасивее была да побойчее. Ребята за ней табунами бегали. А выбрала она в мужья того, кто самой Тамаре нравился. Он на нее и не смотрел никогда, да только Тому это не волновало. Предмет для обожания есть, а остальное – дело десятое. Знала, что отец ее сговорит, когда время придет, вот и не волновалась особо. Не учла только одного. Что сестра ей дорогу перейти может. А у той все сладилось как-то очень скоро. Опомниться не успели, а мать Вовкину уж засватали и свадьбу сыграли. Тамара тогда в горячке неделю провалялась. А потом встала, оправилась немного и, спустя пару лет, махнула замуж за первого встречного. Олега родила от него. Жить пыталась, но не срослось. Точила ее обида смертная. Ни есть, ни спать не давала. И понимать, что сестра перед ней ничем не виновата, Тамара отказывалась. А чего обижаться, если молчала как каменюка, никому ничего не говоря о своих чувствах? Поделилась бы с сестрой, та, глядишь, и поразмыслила бы, стоит ли замуж выходить. Хотя… Ты же знаешь Вовкиных родителей. Столько лет душа в душу. Любовь там, это видно…