– И все же тебе сначала стоит поучиться культуре.
Девушка посмотрела на него с предвкушением:
– Я в вашем распоряжении, учитель.
Цзин Нин невольно отклонил голову, вдруг испытав желание сорваться с места и сбежать. Но, выдержав долгий взгляд Мо Хуа, он с притворным равнодушием произнес:
– Лучше мне сначала научить тебя заклинаниям.
– Буду учить все, что предложит учитель. Все равно теперь я ваша.
Слова эти прозвучали для даоса слегка странно, но, поразмышляв с максимальной беспристрастностью, он решил, что в них не было ничего странного, ведь Мо Хуа действительно была его ученицей. Тогда он кивнул:
– Однако помни, что я учу тебя заклинаниям для твоего собственного совершенствования – ни в коем случае не используй их во вред другим. А если нарушишь мои заветы, я сам тебя заберу.
Мо Хуа моргнула, глядя на него, и ничего не ответила.
– Ты поняла?
Она почесала голову:
– Не совсем, вы же не сказали, куда заберете… Себе в жены?
Сделав глубокий вздох, Цзин Нин медленно закрыл глаза.
– Пожалуй, мне необходимо сначала отыскать мастера, который научит тебя манерам.
Девушка склонила голову, скрывая за обиженным видом улыбку, ведь учитель не знал, что нарисовавший ее ученый человек сам был прекрасным мастером.
В третий месяц года улицы Цзиньчэна заполняли летающие лепестки цветов, а пух плакучих ив на берегу укрыл всю поверхность реки. Там, сидя на носу лодки, увлеченно пела песню девушка в желтом платье:
– На горах растут деревья, а из тех тянутся ветви. Сердце мое радуется вам, господин, ах, но вы слепы[4].
Дослушав эти строчки, раскачивающий весла лодочник расхохотался и обратился к попивающему в одиночестве чай Цзин Нину:
– А ты пользуешься у девушек популярностью, братец.
– Она лишь учит песни, которые поют другие, смысл ей неведом, – невозмутимо ответил тот.
Тут звук пения прервался, и Мо Хуа недовольно произнесла:
– Смысл этих слов я понимаю, и не только этих, еще я понимаю: «Камыш у воды пышен и зелен, осенние росы сменяются льдом. Где тот, кто в мыслях моих? Он…»[5] Он…
Даос весело вскинул голову:
– Ну где же?
Мо Хуа, застыв, смотрела на берег реки. Цзин Нин проследил за ее взглядом, но увидел там лишь стоящую неподвижно под деревом ивы девушку в белом. Из-за ветвей разглядеть ее ясно не представлялось возможным, однако едва ли это могло скрыть ее прекрасную наружность – даже одного взгляда издалека было достаточно, чтобы убедиться в том, что незнакомка обладает разрушительной красотой.