– Я и отдохну, не переживай.
– Мама, что ли? Нет, ну в этот раз я точно тебя отпрошу. Что за дела? Ты мне обещала: как Агате исполнится восемнадцать, ты начнешь развлекаться. И где? Я была на её восемнадцатилетии. Меня не проведешь, – шутя, грозит мне указательным пальцем.
– Мама? Вас у мамы надо отпрашивать, Елена? Я так и думал, что вам лет совсем мало, – ох, уж этот пикап местного разлива.
В ответ лишь усмехаюсь.
Рая, в отличие от меня, пила не газировку. Поэтому начинает рассказывать мужчине о том, как ей тяжело с подругой такой живется. Ничего не скрывает. Рассказывает, как ещё десять лет назад порывалась меня отпросить «погулять», когда я с наступлением темноты оставляла честную компанию и ехала домой, хотя дочка моя в то время у тети гостила. Причин особо не было, только одна – не расстроить маму, которая начинала с девяти часов вечера мне звонить.
Мужчина поддакивает ей, местами стараясь меня защищать, мол, дочка я хорошая от этого и послушная. Лиц я их не вижу, в заведении очень темно, ещё и лучи эти слепящие, а так уже интересно взглянуть на рыцаря.
В какой-то момент, «экземпляр» выдает слишком громко. Коньячок в диалог вступает:
– Я не пойму, как ей могло десять лет назад быть почти тридцать? Даже сейчас поменьше будет, я отвечаю.
Вздыхаю. Ему для убедительности только икнуть остается.
Его друг, рослый широкоплечий мужчина с излишней растительностью на лице, наклоняется и что-то говорит пьянчуге на ухо. Тот в ответ кивает, как-то слишком низко, затем поднимает взгляд на меня, смотрит вопросительно.
– Елена, для Вас – Александровна. Тридцать девять лет. Есть дочка. Не замужем, чему несказанно рада, – протягиваю над столом руку в сторону общительного, но её его друг перехватывает.
– Очень приятно, Елена. Владимир.
Киваю в ответ на приветствие и тут же вырываю руку из крепкого теплого захвата.
– Понятно, да, почему мы её замуж так и не выдали? Но я надежд не оставляю, – снова отзывается Рая. Она чистая противоположность моей матери. Дай волю – нахватила бы Агату и себе забрала, лишь бы я только почаще гуляла, с мужчинами.
– В темноте шансы есть, – добавляет Наташа тихонько, так чтобы только нам с Мариной слышно было. – Они хотя бы твой уничижительный взгляд не видят, – Марина так звонко смеется, что и я от улыбки не могу удержаться.