Меня пригласили в мастерскую, где
на стене – керосиновая лампа,
над ней рисунок божьего человека Луизы
(линии и краски чистой души)
далее – сноп из нескольких колосьев
(что может быть предметнее хлеба),
рядом – фотография византийской иконы
(лицо святого размыто),
плюс лампа советских времён в форме тюльпана,
чьи лепестки не увядают, лишь покрываются пылью.
На полу под окнами
колёса – одно деревянное одно железное,
сверху – старая телевизионная антенна
и пластиковый обруч – хулахуп.
На первом окне – тупой и обломанный нож,
пригодный разве что для разрезания воздуха,
на втором – птичье гнездо в керамической чашке,
на третьем – четыре камня,
один крупный, два более мелких,
и жёлтый камень неопределённой формы:
довольно большой обмылок времени —
хватит ещё на несколько раз.
У другой стены —
диван, над которым липкая лента для мух на гвозде,
рядом ещё несколько пустых гвоздей
(некогда реализованных возможностей,
а теперь снова ожидающих своего случая),
маленький гранёный стаканчик,
две пружины,
свитые из стального прута толщиной в мизинец
и сухая ветка берёзы.
Напротив, около двери, розетка,
в которой вместо электричества
перо кукушки и неизвестной мне птицы.
Мне сказали, что из этих простых вещей
можно собрать машину
для путешествия в самый конец света,
и чтобы я смог ориентироваться
повесили над столом
репродукцию картины звёздного неба Ван-Гога,
прикрепив её к стене железной кнопкой.
На этом небе
она – самая крупная звезда.