– Кто это тут балует? – как можно грознее выкрикнул незнакомец и тростью, на которую опирался, угрожающе в воздухе взмахнул. Но, понятное дело, Герман Грумберг не впечатлился. Он вышел из кареты и в привычном для себя ледяном тоне осведомился:
– Вы управляющий сиротским домом мистер Эккель?
– Да, я. А вы кем будете?
– Первый королевский советник, лорд Герман Грумберг.
Понятное дело, стоило ему назвать себя, как местные вокруг Германа Грумберга вовсю засуетились. В этом нищенском доме ему даже поднесли чай в фарфоровой чашке, ради него нашли залежалый мармелад. На вид угощение выглядело каменным, но вряд ли у хозяев имелось что-то лучше. Уж не сидел бы перед ним мистер Эккель в штопаном сюртуке, имей он со своего сиротского дома приличный доход. Скорее всего, субсидии от государства не покрывали необходимые расходы, и сердобольный мужчина регулярно тратил свои личные сбережения.
– Уж не поймите меня превратно, лорд Грумберг, но отчего вы этим мальчишечкой заинтересовались? – с настороженностью осведомился мистер Эккель, когда узнал о цели приезда гостя.
– У него нетривиальное имя. Полагаю, внешность Сэо тоже необычна?
– Ну-у, есть такое, – нехотя признал седовласый мужчина.
– Тогда не могу не спросить, как он у вас оказался?
– Да вестимо дело как. Подбросили, – раздражённо развёл руками управляющий сиротским домом. – Считай, вся ребятня к нам так попадает, но мы с женой не жалуемся. Богатство оно не в деньгах. Когда-то у нас всего было полно, да самого главного не было. А теперь вон у нас сколько деток. Из года в год больше становится.
Несомненно, затея променять финансовое благополучие на оказание помощи оставшимся без опеки детям являлась благородной, но, видя царящий в особняке упадок, Герман Грумберг от услышанного едва не скривился. Такого рода всепоглощающий альтруизм не был ему присущ, и он не ценил подобное качество в других.
– И сколько этот ребёнок живёт здесь?
– Эм-м, где-то четыре года.
– Точнее можете сказать?
– Сейчас, дайте-ка подумать, – задумался седовласый мистер Эккель и в раздумьи наморщил лоб так, что, казалось, на его коже образовались глубокие борозды. – Четыре года и семь месяцев, лорд Грумберг.
– Угу. Ровно столько, сколько на ваш счёт поступают переводы от некоего мистера Джорджа Клейтона. Сколько же он там платит? – демонстративно принялся «вспоминать» граф Мейнецкий, прежде чем вытащил из портфеля банковскую выписку и озвучил: – Ах да, ежемесячно четыре серебряных. Хм, за четыре года и семь месяцев выходит приличная сумма.