– Ну-с, соглашусь, комедию вы не разыгрываете, – задумчиво прикусил нижнюю губу Герман Грумберг, совсем иначе посмотрев на Томаса (не так, как на беспрерывно лающую дворовую собачонку размером с кочан капусты). А затем он даже подошёл к Саймону ближе и едва ощутимо приложил ладонь к месту чуть выше его раны.
– Ему нужен целитель, – тут же обратил на себя внимание Томас.
– Разрыв селезёнки более чем способен привести к смерти, вот только, – равнодушно пожимая плечами, в совершенно спокойном тоне посчитал нужным сообщить граф Мейнецкий, – получится очень даже неплохо, если мистер Сильвер умрёт в силу сложившихся обстоятельств. От мёртвых для меня значительно проще выяснять достоверную информацию нежели от живых.
Саймону вследствие прозвучавших слов сделалось так плохо, что он на покойника в разы больше похож стал. Уж вмиг ему вспомнилось о родовом выборе специализации семейства Грумбергов. Также, достаточно времени Саймон провёл в академии вблизи своего декана, чтобы неподдельно ужаснуться. Из уст опытного некроманта подобные фразы заклятому врагу услышать не пожелаешь. А потому неудивительно, что Саймон окровавленными пальцами ещё крепче ухватился за Томаса. Из-за этого телохранитель перевёл на него взор, и как-то так вышло, что их взгляды столкнулись.
«Спаси меня!» – мысленно взмолился Саймон, ибо сил произносить слова вслух у него уже не было. Но Томас, видимо, и так понял его отчаяние. Телохранитель злобно поджал губы да вновь взглянул на растекающуюся по полу лужу крови так, что даже слегка задрожал от ярости.
О да, Томас был на грани, когда тихим голосом обращался к Герману Грумбергу.
– Эй вы. Не знаю как вас там зовут точно, но я у мистера Сильвера телохранителем служу. Моя задача оберегать его жизнь даже ценой собственной жизни. Понимаете?
– Да что вы всё замолчать не можете? Силой вас утихомирить? – хмуря брови, повернулся к Томасу лицом лорд Грумберг.
До произнесения этих слов королевский советник смотрел на идущего в его сторону быстрым шагом сержанта. Герман Грумберг ожидал, что вот-вот выслушает некое важное донесение, а тут какой-то ненормальный со своими надоевшими требованиями. Из-за этого ему захотелось сперва поставить наглеца на место, но больше, чем пара фраз, произнести, а, тем более, сделать, Герман Грумберг не сумел. Пока он поворачивал голову, пока он гневался на словах, правая рука телохранителя проворно и незаметно вытащила нож, а там и вонзила его.