Не зная, как жить дальше, Киви принял решение. Армия – это было не просто желание служить. Это был его способ сбежать от боли, найти хоть какое-то оправдание своему существованию в мире, который казался таким жестоким и несправедливым. Он не искал славы или героизма, не мечтал о наградах. Всё, что он хотел, – это уйти туда, где, возможно, он перестанет чувствовать тяжесть утраты, где его боли станут хоть немного легче.
Он оказался в центре ужаса, о котором раньше мог лишь читать в книгах или смотреть в новостях. Война не знала пощады, она не щадила ни его, ни тех, кто был рядом. Каждый день был похож на последний, а каждое новое утро – на новое испытание. Страх и усталость переплетались, а сам он все больше терял ощущение, что когда-то был другим человеком. Он всё больше ощущал, что не в силах бороться с этим миром, но, возможно, самое страшное – что не было смысла.
Потери стали его вторым именем. Товарищи уходили, и Киви задавался вопросом: почему он выжил, а они нет? Что это за жизнь, если всё, что она может предложить – это постоянный страх, потери и ощущение бессилия?
Но среди этой тьмы он обнаружил нечто неожиданное – свет. Это был не момент озарения, не чудо, а постепенное осознание, что, несмотря на всё, есть люди, на которых можно опереться, есть надежда, которую можно найти в самых неожиданных местах.
И среди этих людей была она. Девушка, которая стала его опорой, его крыльями, когда он едва ли мог сам идти. Она не спасала его, но была рядом, когда он учился снова доверять и понимать, что даже в самых тяжёлых моментах есть место для жизни, для надежды. Вместе с ней он начал понимать, что война – это не только боль и утраты, но и уроки, которые могут изменить его, если он позволит себе это.
Киви всё ещё был далеко от того, чтобы понять, что это за путь, и куда он приведёт. Но он знал одно: это будет путь от потери к надежде. И этот путь начнётся с того, что он решит вернуться и научиться снова чувствовать.
Глава 1. Письма на стекле
Время после смерти близких стало для Киви чем-то смутным и размытым. Кажется, что он все еще стоял у их могил, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Прошло несколько месяцев, но память о той трагедии была с ним, как камень в груди. Он больше не мог чувствовать себя живым, и каждый день для него был одинаково пустым и холодным. Порой даже небо казалось не таким, как раньше – оно не могло бы нести в себе ничего светлого.