Он поднимает руку и нюхает рукав, пожимает плечами. Господи! Брезгливо отворачиваюсь.
– Гараж не в том понимании, что вы себе представили, – поясняет Смолин.
– Егор вчера даже фотографии показал, – делюсь я, ставя ноутбук на его стол. Громко принюхиваюсь. – И да, машинным маслом малость несет.
Он снова пожимает плечами и возвращается к работе.
Вздыхаю.
– Платон Игоревич, нам нужно сотрудничать. Ну что вы делаете? Вам никуда не деться от нас, а нам – от вас. Зачем конфликты?
Он вскидывает глаза и криво, неприятненько улыбается. Помешкав пару секунд, выдает спокойно, но на одном дыхании:
– Элина Станиславовна, это наш проект от начала и до конца, наша разработка, под нас открывали грант. Технология уникальная, прогнозируемые масштабы производства и внедрения потрясают. Вы прекрасно понимаете, зачем влезли. Неясно, с чего решили, что вас здесь кто-то ждет. Улыбаться и целовать вас в зад я, уж простите, не буду.
Прекрасно понимаю, что «целовать в зад» – это фигуральное выражение, относящееся к нашей группе, но отчего-то ощущаю легкое смущение.
– Вполне можно обойтись без поцелуев, – подбадриваю вяло.
Смолин продолжает:
– Да, Миша верно вчера сказал: нам нужны ваши подписи. Всем будет легче, если вы будете приезжать ради них. Ни ваше присутствие, ни ваш, так сказать, вклад не повлияют на ваш заработок. Ни премий, ни повышения зэпэ не будет. Вы не просто не нужны здесь, вы мешаете.
– Я могу помочь. Правда.
– Помочь потратить деньги?
– Возможно. Для этого мне нужно сначала посмотреть сметы.
– Через мой труп.
– Меня это устроит.
Мы смотрим друг другу в глаза, мой пульс ускоряется. Надеюсь, Смолин не замечает, как отчаянно я вцепляюсь в стол и с какой силой сжимаю пальцы. Вот гад. Я в шоке. Просто в шоке.
Ты пожалеешь об этом разговоре. Клянусь, пожалеешь.
– Но надеюсь, – пробую смягчить, – что вы смените гнев на милость и мы обойдемся без смертельных случаев.
Он переводит глаза на экран ноутбука и произносит медленно:
– У Егора скоро важный заезд, не отвлекайте его, пожалуйста.
– Я знаю, он меня уже пригласил посмотреть.
Платон молчит.
И я докидываю:
– Думаю, будет зрелищно. Обязательно приду.
Он хмыкает:
– Оденьтесь тогда теплее.
– Так что насчет сметы? Вы с ней закончили? Или еще в процессе?
Смолин поднимается, идет к столику, берет стакан с кофе и маффин. На языке болтается: «На вас я не покупала», но молчу, потому что это будет ребячеством, а мы здесь занимаемся серьезным делом.