Мы оставшуюся часть вещей как попало загрузили в сани и тронулись в путь. Ума не хватило вещи как-то упаковать, привязать к саням. Половина вещей, посуда так по дороге и рассыпалась.
Приехали на вольные хлеба в чужой, по сути, дом. Как увидели пустые наши сундуки, так оба и зарыдали. Видимо, слёзы до последнего берегли, нутром чуя, что впереди придётся немало плакать. Плакали ровно три дня. Ни уговоры, ни окрики не смогли нас успокоить. Даже, когда выпороли, как следует, мы продолжали плакать, уже от боли, обиды и отчаяния. До этого никто нас пальцем не трогал. Только между собой и с другими детьми дрались. Когда плетью и кнутом по голой заднице дерут, это совсем другое.
Таким образом, нам дали понять, что началась совсем новая жизнь. Брата отдали в детский дом. Ему повезло, хоть не сытно было там, зато не били. А я осталась у родственников на птичьих правах. Свой хлеб даром не ела. Меня, совсем ещё маленькую, заставляли работать наравне со взрослыми. Взрослые хоть одеты, обуты были, ели вдоволь. А мне доставались объедки, чтобы только с голоду не сдохла. Ходила босиком. Одежда вскоре истлела. Вся кожа покрылась коростой, постоянно кровоточила. Раны не заживали, ибо пороли часто. Туда ещё грязь попадала, а я и не мылась. На чертёнка стала похожа.
Якуты верят, что есть духи, демоны, есть ещё так называемые «чечекке» – маленькие черти, типа, детей. Эти малые часто дразнили настоящих детей, играли с совсем маленькими, ибо те не боялись, не понимали. Они вроде бы были безобидными, но всё равно это нечистая сила, всё это от лукавого.
Меня стали звать Чечекке. Если приходили чужие люди, они даже шарахались от меня, приговаривая «свят, свят!». Якуты, триста лет, как крещённые, но верят больше в чёрта, чем в бога. А я и не страдала, лишь бы не трогали. Но редко я оставалась небитой. Били часто, деловито, как будто, так и надо. А я до того привыкла к регулярной порке, что перестала плакать. Если только очень сильно, со всего маху надавали ремнём или настоящим кнутом, то от боли выла. Тогда ещё жёстче били. И я научилась терпеть боль.