За размышлениями я отдышался и можно было идти дальше. Сразу за воротами началась старая каменная мостовая, которая шла между маленьких покосившихся домиков, в которых не горел свет.
А вот и деревянный мосток, под которым журчала речка. Пахло довольно скверно – это были нечистоты. Но вскоре зловоние осталось позади, и я почувствовал терпким аромат мёда и специй, увидел одинокую деревянную лавку, дверь которой была затворена. На двери висела вывеска, на которой было написано: «Лавка Кузнечика».
Я свернул налево. Сердце неистово забилось, когда я увидел огромный ствол дерева, будто расколотый пополам великаном-дровосеком. За ним виднелся маленький белый дом с небольшими оконцами. Зелёная дверь ручкой-кольцом была отворена и вела в зияющую темноту.
«Опоздал» – мелькнула мысль.
Я вытащил нож из сапога и зашел в дом. Внутри было темно, как в трюме, но сквозь оконца проникало едва заметное сияние, и благодаря тому, что глаза, пока я бежал, привыкли к темноте, я видел очертания мебели и стен. Пахло травой, пряностями и чем-то ещё, что я не мог разобрать.
– Аэлида! – крикнул я. Но услышал тишину в ответ.
Я различил два стула у оконца, сундук у стены и маленькую кровать в углу. Постель была смятая, как будто кто-то резко вскочил. Сапог уткнулся во что-то мягкое, я протянул руку и поднял женскую сорочку.
На столе стояла кружка с остатками травяного отвара, по запаху – мята, малина и смородина. Рядом – чернильница, перо и раскрытая маленькая тетрадь. Страницы были исписаны мелким, аккуратным почерком. Последние строки были смазаны, словно по ним провели мокрой рукой. Я догадался, что это был дневник. Дневник Аэлиды.
Взгляд заметался, и на подоконнике я заметил подсвечник со свечой. Я подошел и увидел, что рядом лежит короб, потряс – спички. Спички в то время были в диковинку и довольно дорогим товаром – торговцы просили за двадцать или даже тридцать таров. Деньги у меня водились, и спичками я любил козырять, когда какой-нибудь прохожий просил прикурить, а я вместо огнива доставал коробку и звонким щелчком зажигал спичку, прикрывал сложенной в лодочку ладонью, чтобы она разгорелась, и давал огня… Пара коробков в моей заплечной сумке пошли ко дну вместе с «Вездесущим».
Я чиркнул о короб, разлетелись искры, спичка вспыхнула красно-жёлтым, в нос ударил едкий запах серы, и, когда разгорелась, я зажег свечу. Теперь я мог изучить дневник. Конечно, с моей стороны это было несколько подло, читать чужие записи, но у меня было оправдание – Аэлиде грозила опасность, она, вероятно, была похищена проклятым Гримом.