И вот теперь полыхает рассвет, солнце заливает лицо, я стою на берегу и жду, пока матросы, ворча и ругаясь, уложат последние тюки в шлюпку, чтобы отплыть вместе с ними. Капитан, я знал, смотрит в свою маленькую трубу. Я не видел его, но всем нутром чувствовал, что он наблюдает за мной и взвешивает мою судьбу.
Матросы налегали на вёсла, и вскорости наша шлюпка, словно щепка, ткнулась в борт корабля. Я живо ухватился за вант-путенсы и взбежал по штормтрапу, точно бывалый боцман, привыкший к качке. С удовольствием заметил, что капитан был удивлен моей ловкостью, но вместо одобрения он лишь нахмурился. Я окликнул щуплого юнгу, что возился у крепления талей, и велел ему проводить меня к моей каюте. Маленький, вёрткий, с морщинистым лицом не по годам, он взглянул на капитана, дождался молчаливого одобрения, махнул рукой и стремительно зашагал вперед.
Пока мы пробирались по трапам и скрипучим узким коридорам, он негромко напевал:
– Меня волна несёт
От берега до берега,
И парус мой плывёт
Пока мне жизнь отмерена.
Каюта была, как и говорил капитан, мала, с ней мог сравниться разве что гальюн. Я кинул сумку на узкую койку и убедился, что присланные три дня назад вещи на месте, затем вернулся на палубу, взошел на ют и услышал, как капитан отдал приказ выбирать якорь. Матросы, налегая на брашпиль, слаженно потянули канат, якорь медленно поднимался из пучины, и вскоре с глухим стуком лёг на клюз.
Тут же разнеслись команды:
– К мачтам, живее, канальи! Поднять грот! Фор-марсель на ветер!
Матросы рванулись по вантам, ловко взбегали вверх, распутывали снасти и откидывая шкоты.
– Фор-бом-брамсель, фор-трюмсель, сыны акулы, грот-марсель, грот-брамсель, черти ада, грот-бом-брамсель, крюйс-марсель, крюйс-брамсель, русалкины бастарды, – кричал во всю глотку капитан.
Паруса разворачивались с глухими хлопками, как выстрел картечи. Корабль дрогнул, ожил, словно морской зверь, пробуждающийся ото сна. «Непокорный» быстро набрал ход, оставляя за кормой длинный след пены, который таял в пучине.
Я встал у релинга, медленно вдохнул солёный воздух и посмотрел в синие бескрайние дали. Вскоре я спустился в каюту и записал в дневнике эти строки, которые выучил наизусть:
В дальних морях
Скитался я на кораблях.
Искал грядущее, что рядом,
Но не касался его взглядом.