В последнее время он часто думал о прошлом. С каждым годом воспоминания блекли, но камень вины становился тяжелее. Иногда он ненавидел себя за то, что былое в его памяти выцветало, жухло, как трава за окном. Ему хотелось ударить себя, причинить боль… Он не имел права на сладкое забвение. Но улыбки его девочек дарили ему чувство амнистии… Хотя бы на время, до очередного кошмара.
– Твой чай, дорогой. – Рея вошла на кухню с деревянной доской вместо подноса. Над двумя глиняными кружками клубился белый пар, добавляя к аромату забористого табака нотки бергамота и цитрусовых. Уместив импровизированный поднос на столике возле кресла, Рея уселась в соседнее и пристально взглянула на мужа.
Кронс хорошо знал этот взгляд. Ему сразу захотелось спрятаться.
– Что? – Спросил он, готовясь к неминуемому.
– Ты ведь не забыл о своём обещании?
– Ты про ярмарку или про тренировки?
– Про всё сразу!
Кронс подул в кружку, затем сделал медленный глоток.
– Ты обещал. – повторила Рея.
– Идёт война… Ты, правда, считаешь, что это хорошая идея?
– Я считаю, что Боудике нужны детство, сверстники и новые книги, а не сумеречная глушь на отшибе мира. Знаешь ли, ребенку полезно веселиться… Даже во время войны.
– Наверное, ты права. – Кронс попытался улыбнуться. Вышло не очень. Он прекрасно знал, что может случиться на ярмарке во время голода, чумы или шального налёта иноземцев. Но всё же… Его маленькая девочка уже полгода не видела праздника. От этих мыслей у мужчины заныло под сердцем.
– Поедем? – Рея выгнула бровь и сделала глоток из кружки.
– Поедем. – сдался Кронс, выпуская очередное колечко дыма.
– Ты чудо! – Рея ловко отняла у него трубку, глубоко затянулась и выдохнула, пронзая мглистое колечко мужа миниатюрным облачком. – Мы купим ей сказки Эренея! Она давно хотела прочитать их. Прошлый постоялец ей все уши прожужжал об этом сказителе. Вот ей и неймётся. К тому же, в Ферроу, наверняка, приедут Миррианы, а ты знаешь, как наша дочь дружит с их детьми…