Совершенно довольный своим великодушием и способностью мирно «разрулить» нелепый конфликт, что, в итоге, привело к ожидаемому повышению класса номера, Макс вышел на улицу и подставил лицо теплым солнечным лучам. Резные тени от нестриженых крон вязов лежали на мелкой цветной брусчатке до того художественным образом, что Макс потянулся расстегивать чехол – это следовало снять. Хоть и не для рабочего проекта, а значит, придется потом затирать «следы преступления» на карте памяти, да и целом он сомневался, что это куда-то дальше папки «Тени» хоть когда-то пойдет. Но мало ли, может, рано или поздно и эта подборка получит свою выставку.
Макс выставил светочувствительность и сделал несколько снимков. Отступил на пару шагов, чтобы в кадр попала еще и девочка в светлом платье с красной сатиновой лентой на подоле. Девочка была страшно занята своим детским калейдоскопом и вряд ли замечала, что встрепанный дядя в мятых хлопковых брюках и полосатой рубашке снимает ее, пока она разглядывает пересыпающиеся кристаллы. Красно-белая лента из мягкой льняной косы девочки развязалась и касалась края кадра, так что Макс сделал еще один шаг назад вслепую. Он был захвачен азартом фотографа, когда ценен каждый миг, пока кадр «собран». Все что угодно могло произойти в любую секунду: девочка заметит объектив и приосанится, уберет калейдоскоп или скорчит рожицу, ее окликнет мама или заметит съемку без разрешения, и тогда у Макса будут проблемы. Все что угодно может в любую секунду разом разрушить кадр, и он думал только о том, чтобы успеть поймать его до того, как…
Но именно в эту самую секунду Макс понял, что у левой ноги нет опоры.
Он, кажется, бестолково взмахнул руками, как в старых комедиях, но это не помогло удержаться. Подумал, что камера… Точно что-то подумал про служебную камеру и зачем-то забеспокоился, что детям не стоит такое видеть, а потом уже ни о чем не думал, потому что не получалось даже вдохнуть и сфокусироваться. Болела голова и почему-то спина, а может, ребра или все-таки то, что под ребрами. Выдыхать сквозь зубы получалось, а вдыхать – нет.
– Дядя, а ты что, упал? – с каким-то издевательским простодушием спросила девочка. Макс видел ее размыто, сквозь колючие искры на ресницах. Светлая косичка, голубые глаза, в улыбке не хватает переднего зуба.