Побоялась ли? Атка сама не понимала, почему оставила человека в опасности. Почему сбежала.
Рядом с ним тревожно ей было, будто что-то не так она делает. Будто нарушает неписанные правила, которые никто ей не растолковал. Но при этом сидеть в библиотеке и смотреть на его фотографии еще больнее было, чем рядом идти и взгляды его на себе ловить. Атка постоянно возвращалась мыслями к Максу, его глазам и улыбке, и думала, как он там, не попал ли еще под машину.
А может прямо в сию секунду где-то визжат тормоза, кричат испуганные люди, и ни в чем не повинный, замороченный Марой водитель обмирает от ужаса при мысли о том, что ему светит тюрьма?
Кем она будет, если оставит человека после того, как он просил ее помощи, по имени звал и плату предлагал? Берегиней ли? Или скорее мавкой-насмешницей, которая только притворяется доброй и помогающей, пока не заманит доверчивого путника в самую гиблую топь на потраву диким волкам?
Атка спрятала лицо в ладонях. Отвыкла она от этого всего, давно отвыкла. Да и не приходилось ей еще слышать, как обещанный Маре мужчина помощи просит. Никогда не искала она таких встреч, как и сестры ее. По крайней мере те, что живут и поныне. Прежде-то всякое бывало, но сейчас людей стало так много, что еще одна жизнь в обмен на мягкую зиму… Если сестры узнают, что Атка помыслила – не только помощи от них не дождешься, но и вдвое осторожнее придется быть.
Поторговавшись с собой, она подтянула за ремень свою пеструю сумку и достала дырявый камешек на красной шелковой ленте. Подняла повыше и подставила левую ладонь, чтобы камень свободно качался над ней не выше, чем на полпяди.
– Ты, пустой, мудрым морем рожден, щедрым солнцем благословлен, рассвет мира видел, закат мира встретишь, все видел, все знаешь, все помнишь, – доверительно прошептала она. Камень откликнулся, потяжелел, закачался на шелковой ленте, соглашаясь с хвалой. Атка порадовалась, что в этот раз он оказался сговорчивее, чем обычно. А то библиотекарь смотрела без восторга на ее волшбу, и, если бы потребовалось хвалить пустой камень дольше, наверное, выставила бы из библиотеки. – Послушай, что спрошу, и ответь правдиво: получится у меня вызволить того, о ком думаю, из беды?
Камень сперва засомневался, кругом покрутился, а потом уверенно закивал. Получится, мол. Ежели не забоишься против Мары пойти, ее жениха увести, правильный путь ему указать.