– Он скорбит вместе с вами…., – Ирина почувствовала, что ее ухватили за локоть, и потянули за собой. Люди недовольно расступались, и вскоре она и Милен, вытянувший ее из толпы, оказались за ее пределами.
– Спасибо тебе, добрый человек, – улыбнулась она своему спасителю. – Избавил меня от необходимости выслушивать этот словесный мусор.
Цирк Ирина не любила, боялась за воздушных гимнастов, переживала за животных. В то время как сотни глаз были устремлены на акробатов, она наблюдала за слаженной работой силачей. Они подтягивали и удерживали канат, который поднимал и опускал артистов. Это реальное действо поразило ее больше, чем демонстрация силы на публику, игра с гирями и борьба. Дети и Милен, этот большой ребенок с искренним восторгом встречали каждый новый номер и радостное возбуждение не оставляло их всю обратную дорогу.
Вечером, после того, как завезли детей домой, Эль побежал к Аделине делиться впечатлениями. Милен, в ожидании своего выступления и Ирина присели у барной стойки и выпросили у Ждана лимонад. Жара, несмотря на поздний вечер все еще держала город в своих удушающих объятиях. Ирина вспомнила, что так и не выяснила, кто такой Тэмуджин, о котором вещал оратор у цирка, и спросила об этом Милена. Вместо него ответил Ждан, сначала всхрапнув точно Морячок, вырвавшийся из стойла:
– О-о, это наш великий и мудрейший сосед. Так, по крайней мере, о нем с пафосом рассказывают на площадях. А купцы, что у нас останавливаются, добавляют к этому – справедливейший. За то, что он жестоким образом карает за разбой на дорогах, которым подвергаются их караваны. Говорят, за воровство каравая хлеба могут оттяпать руку.
– Ужас, – Ирина содрогнулась.
– Почему? – удивились и Милен и Ждан.
– Потому что голодных от этого меньше не станет, поэтому и воровать меньше не станут. А вот безруких добавится. Хотя, – задумчиво протянула она, – после такой экзекуции еще выжить нужно, а голодному и ослабленному организму не хватит сил бороться за жизнь. Н-да, ну и нравы.
Дамдин, разговаривающий с посетителем тут же за стойкой, краем уха прислушивался к беседе своих подчиненных.
– А что этот баламут имел в виду, когда сказал, что у нашего князя у самого рыльце в пушку? – полюбопытствовала Ирина. Ждан бросил взгляд на хозяина и промолчал. Ответил Милен, наклонившись к ней и понизив голос: