– Значит, это правда? Я мертв? Но как же… – Он схватился за голову, пытаясь что-то понять, но мысли разбегались, как рой муравьев. Он был потерян и ошеломлен.
Михаил присел, опершись спиной о шкаф, и попробовал осознать происходящее. Он определенно умер: его труп был перед ним, но оказалось, что смерть – это не конец. Комната, в которой он провел столько времени в одиночестве, теперь казалась ему омерзительной.
– Подумать только! Столько грезил о том, как застрелюсь и не буду чувствовать больше ничего! А на деле я все помню, все ощущаю. Спрашивается – для чего я тогда это сделал? И самое главное: что же делать дальше? – размышлял он вслух.
Отличительной чертой Михаила была способность адаптироваться к ситуации и рационально мыслить исходя из сложившегося момента. И теперь, не оправившись от шока, он пытался понять случившееся.
Первым делом он вспомнил, как оттягивал себе волосы и бился спиной о шкаф, но при этом не чувствовал никакой боли. Ему это показалось донельзя странным, и он решил проверить, так ли это. Сначала он слегка ущипнул себя – боли не было, хотя касание ощущалось. Затем он начал щипать себя сильнее, но все равно не почувствовал боли. В конце концов, он решил сделать более решительный шаг.
Михаил встал перед зеркалом и стал рассматривать себя. Затем он собрал всю силу в кулак и ударил по стеклу. К его удивлению, и стекло не треснуло, и боли не было. Он повторил попытку, но результат остался прежним. Наконец он понял, что, вероятно, не может взаимодействовать с окружающим миром. Но тогда как он смог отодвинуть воротник на трупе?
Миша подошел вновь к своему телу и попробовал поднять рукав своей пижамной кофты. Удивительно, но в этот раз у него не получилось. Он стал бегать по комнате и пытаться хоть как-то повлиять на окружающий его мир. Он пытался перевести часы – безуспешно. Он их даже поднять не смог, но касание явно ощутил. Решил поднять стул – вновь ничего не вышло. Наконец, он с разбегу прыгнул на кровать, которая впитала все горе его прожитой жизни, но углублений от его тела на покрывале не появилось.
– Значит, я могу чувствовать, но не могу изменять этот мир. В чем тогда смысл моего нахождения здесь? – сказал он поникшим голосом, после чего продолжил: – Меньше всего я бы хотел, чтобы мои родители оказались правы.