, ракушка со звуком моря и черно-белый калейдоскоп.
Продолжая театральный ход средневековой мистерии, мы, как ажурный зритель, искусно знающий свое ремесло, сразу же ловко подметим своим восхищением, выражаемым кротким поджиманием губ и легким горизонтальным махом головы с прищуренными глазами, тот жест творца, в котором он, чуть наклоняя вперед спину согнувши левую руку держит за спиной, а правую разгибавши от левого плеча до правого колена, сам от себя денется. Присутствуя лично в мире собою созданном, связь еликая сколь сложнее и спутанней, чем узы матери и ребенка, коли не девять месяцев он дитя свое вынашивает и ответственность несет за него и после жизни, где вечно восседает скамьей подсудимых на трупном синоде. Писатель оставит созерцающего и созерцаемое наедине и даст им вдоволь полюбоваться и по тем, и по этим и собою.
Потому мы, ощутя свободу и ребятскую вседозволенность, играюче проведем чрез бумажный полупрозрачный потолок своим юным безморщинестым пальцем по верхней части громадного древяного саквояжа, что под стать и к лицу носить лишь времени. В верхней по нас и дальней по ходу его части наткнемся на вгравированное в стену больше окно, что нутрием своим висело над чугунной батареей и в редкий солнечный день прикрывалось полупрозрачной небесной портьерой с ламбрекеном вида морской волны. По право от сего находился для нас узкий вход с двумя давно не открывавшимися паутинистыми деревянными дверьми, что вежливо кланясь провожали нас на балкон.
Честно сказать: это был балкон как балкон, ничего интересного. Не все в нашей жизни вызывает трепет познания. Если ход наших действий – это средневековая мистерия, то балкон – это актерская уборная. На что могут быть похожи два пустых квадратных метра? Да ни на что!
Жил и был наш главный герой, бессовестно оскорбляя и обижая настоящее, отдавая беспризорную дань прошедшему и будущему, где прошедшее своим размахом влияло на будущее, а то в ответ влияло своими вычурными выходками на прошедшее. Наше единственно верное и вечное свое, что есть прошлое, не могло остаться в стороне. Потому сейчас, внемля вежливостью настоящему, ведь к чему тебе настоящее, если в нём и рай тебе через три солнца наскучит? И к тому тебе прошлое, ведь к нему ад тебе представится чистилищем. И к тому тебе будущее, ведь к нему ад будет меньше ожидать прихода твоего, чем ты прихода своего, будет описано ваше общее