– Умоляю, не лезь ко мне, я не хочу снова возвращаться туда… – мотает головой.
– Тебе не должно быть стыдно, Зоуи! – он вспыхнул.
– Я прошу тебя! – она закричала. – Хватит! Перестань! – она обхватила руками себя за голову.
– Это не изменит того, что он прикасался к тебе…
Он почувствовал, как кровь прилила к лицу. Она медленно отняла руки от лица и посмотрела на него озлобленными красными глазами.
– Выпусти меня сейчас же! – зашипела она и через секунду начала дергать за ручку, волосы прилипали к мокрому лицу.
– Не надо, Зоуи!
– Я хочу уйти, я не хочу быть с тобой в одной машине, не хочу! Ненавижу тебя! – она билась в истерике, пытаясь открыть дверь. – Я задыхаюсь с тобой! – она пыталась ослабить жесткий форменный воротник. – Не могу больше, – девушка начала тяжело дышать. Она побледнела и начала судорожно хватать губами воздух. – Господи, господи! Я не могу дышать! – она испуганно вскинула брови.
Детектив выскочил из машины и пересел на заднее сидение рядом с Зоуи.
– Это паническая атака, Зоуи, тебе нужно успокоиться! – он заглянул ей в лицо. – Позволь, я помогу тебе, я просто расстегну пуговицу, хорошо, – он протянул к ней руки и высвободил ее шею. – Дыши глубоко, – он касался пальцами ее кожи, отодвигая большими пальцами жесткий воротник. – Вдох через нос, выдох через рот, давай, – он приблизил к ней свое лицо. – Смотри на меня, хорошо? Просто смотри в глаза, слушай мой голос, не думай ни о чем больше!
– Что, черт возьми, происходит? – Уолш разговаривал с Конорсом по громкой связи.
– Понятия не имею…
Зоуи пыталась дышать, глотка словно сжалась. Его живые горящие черные глаза были очень близко, он что-то говорил, но она просто вслушивалась в приятный низкий тембр. Вкрадчивый и размеренный, он успокаивал. Она вдруг почувствовала, что воздух все—таки стал доходить до легких. Кровь сильно пульсировала под его горячими пальцами. Она рассматривала черную щетину на его лице и постепенно приходила в себя. У него были черные изогнутые ресницы и выразительные глаза.
Демир чувствовал, как под пальцами восстанавливается ее пульс. Он отнял руки и сел ровно, опершись на спинку сидения.
– Почему ты не презираешь меня теперь? – она уже не смотрела на него.
– Почему я должен? – он повернул к ней лицо.
– Столько лет я чувствовала себя сломанной куклой, валяющейся в мусорном баке… Грязной, ненужной, использованной, выброшенной…