Обрушившаяся на судно волна была настолько мощная, что висящий в воздухе плот мгновенно наполнился водой, его тут же перевернуло, а крепежные стропа, не выдержав нагрузки, оборвались. Филиппинцев, словно погребальным покрывалом, накрыло водой. Океан, как живое существо со множеством щупалец, с шумом откатывался назад, унося навсегда свою добычу в морскую пучину.
Дрожа всем телом, наглотавшись соленой воды, Петрович провожал взглядом уходящие в бездонную глубину тела моряков. Их открытые глаза с укором смотрели сквозь него в синеву бездонного неба.
– Твою мать! Чуть своих не утопили из-за этих филипков, – сказал капитан дрогнувшим голосом. – Машине полный вперед! В вахтенном журнале сделай запись, что в данных координатах обнаружили пустой, полузатопленный плот, – обратился он к вахтенному помощнику. – Поиски прекратили из-за ухудшения погоды. И позвони шеф-повару, ужинать буду у себя в каюте.
В курилке на редкость было тихо.
– Да… – многозначительно сказал кто-то. – Бывает же такое.
Открылась дверь, вошел второй помощник и молча закурил. Руки его дрожали, лицо было бледным, с царапиной на щеке.
– Ну что, давай, рассказывай. Живой кто был на плоту?
– Нет, никого. Трупы окоченевшие. Долго в воде находились, – нехотя ответил он.
– Да вроде один махал рукой, мы видели. Не уберегли, значит, жмуриков, – подшутил кто-то.
– Да пошли вы все! Смотреть сверху легко! Меня чуть за борт не смыло, а вам все хаханьки – со злостью ответил он.
Позже я зашел к Петровичу в каюту. Он переоделся и сидел на кровати с отрешенным взглядом.
– Ну как ты? – спросил я. – Не сильно ушибся?
– Ты знаешь, когда мы поднимали плот, один из них моргал. Сил не было двигаться, но он был жив. Глаза его, как сейчас, смотрят на меня. Еще немного и могли бы спасти их.
– Не переживай ты так, вы и так сделали все возможное. Значит не судьба. Самих чуть не снесло в океан! Пойдем выпьем по стопке.
– Нет, не хочу. Мне надо побыть одному, – ответил он. Я вышел и тихо закрыл за собой дверь. В течении всего рейса никаких происшествий на судне больше не происходило. В курилке, по прежнему, каждый вечер собирался народ обсуждая насущные жизненные проблемы и международное положение в мире, но все это происходило как то без энтузиазма, без настроения.
По окончанию контракта я сошел в отпуск и с Петровичем больше не пересекался. А года через три мы случайно встретились на железнодорожном вокзале в Москве: я собирался ехать на курсы повышения квалификации в Новороссийск, а он к дочери, в Крым.