Рискну предположить, что ключ кроется в универсальности самой Истины. Иисус и Лао-цзы являют собой образец пламенного искателя истины, сочетающего в себе типаж визионера-мистика и революционера, подрывающего закостенелые общественные устои. Глубокое понимание людей, общества и самой реальности привело их к выражению универсальной и всеобъемлющей истины о том, что значит быть человеком. Что же, Истина одна, а путей к Ней много.
Невзирая на то, что Иисуса и Лао-цзы разделяют время и пространство, а также на их принадлежность к совершенно независимы друг от друга культурным традициям, в их учениях обнаруживается удивительное сродство. Данная книга представляет собой сборник резонирующих сквозь время и пространство цитат из даосских и христианских писаний, почти все из которых приписываются самим основателям двух традиций, Лао-цзы и Иисусу. Некоторые отрывки взяты из Ветхого Завета, к которому обращался Иисус, расширяя его понимание, а также из посланий Святого Павла. В определённые моменты, читая изречения этих учителей, у меня возникало странное ощущение, что я имею дело с «Дао Иисуса» или «Евангелием от Лао-цзы». «Как это возможно?» – спросите вы. Читая эти древние тексты мы словно бы по какому-то божественному промыслу начинаем постигать тайну бытия. Культурные барьеры и концептуальные противоречия в наших умах сокрушаются опытом подлинного прозрения, задокументированном в христианской и даосской традициях. То, что важно, без усилий выходит на передний план, а всё наносное разоблачается и рассеивается без следа. Наше внимание обращается не на различия, а на общность двух учений и нам является единство, сокрытое за многообразием.
Несмотря на столь разное происхождение Иисуса и Лао-цзы, а также принадлежность к таким непохожим по форме духовным традициям, изречения из их учений перекликаются по множеству тем. Оба мудреца имели видение того безымянного высшего источника, что безраздельно владычествует как в самых высоких духовных сферах, так и в повседневности нашего человеческого бытия. Этот живой опыт повлиял на установление правил жизни для их последователей. Основными благодетелями в обоих традициях являются смирение, кротость и честность; стяжательство, несправедливость, неравенство, лицемерие и насилие – должны быть преодолены. С другой стороны, оба учения предостерегают от осуждение ближнего. Однако же, это вовсе не означает, что между христианством и даосизмом и воззрениями их основателей отсутствуют существенные различия. Как минимум, в даосской концепции абсолют (Дао) – это безличная сила, оживотворяющая вселенную, в то время как в христианской традиции Бог обычно рассматривается в более личностном свете. Даосизм олицетворяет собой естественный образ жизни человека, в нём подчёркивается необходимость следовать природе, во всём подражать ей. Христианская модель демонстрирует двойственное отношение к природе: некоторые авторы этой традиции уподобляются мыслителям античности, которые наслаждались красотой естественного порядка, иные же отказывают ей в самоценнности, демонстрируя недоверие и острое мироотрицание. Кроме того, философия Дао предполагает фундаментально позитивный взгляд на человеческую природу, по крайней мере в её неиспорченном состоянии. Христианство же склонно рассматривать мир и положение человечества в нём в качестве ужасного последствия, наказания за предательство божественного доверия (грехопадение), которое искупается Христом. Хотя мы созданы по образу и подобию Божьему, мы всё равно должны взывать к высшим силам об искуплении бремени первородного греха. Также стоит отметить, что в христианстве акцент делается на бессмертии души и загробной участи человека, в то время как даосизм, особенно в своей философской интерпретации, в первую очередь ориентирован на пребывании в этом мире. В то же время, отличительной чертой даосизма является представление о возможности достижения человеком бессмертия как в нашем мире, так и за его пределами. С учётом вышеозначенных концептуальных и мировоззренческих различий сходства между двумя духовными традициями выглядят особенно удивительно. В самом деле, бессмертные персонажи и духовные иерархии даосского пантеона напоминают сонм христианских святых и ангелов. Или, например, тройственная модель божественного у даосов и доктрина Троицы, лежащая в основе христианских мистериальных практик. Во главе даосского пантеона стоят «Трое чистых», олицетворяющая этапы саморазвёртывания Дао. Первый – Лин-бао (Владыка небесной драгоценности), воплощение инь и ян, мужских и женских полярностей, которые уравновешивают вселенную; второй – Юй-хуан (Нефритовый Император), олицетворение сил, которые приводят в движение вселенную; и третий – Лао-Цзы, автор Дао Дэ Цзин, персонификация самой даосской доктрины. Эта великая триада представляет собой структуру реальности, подобно временной шкале (прошлое, настоящее и будущее), или пространственному делению на стороны света, а также на вверх и низ. Великое дао движется в системе: Небо (тянь), Земля (ди) и Человек (жэнь). Человек занимает срединное место между небом и землёй. Небесное Дао принадлежит сфере метафизического, – это космический Абсолют, но