– Челюсти кашалота. Неправда ли, впечатляют! Здесь вываривают ворвань, – Хрисанф Иванович указал на деревянное строение.
– Признаться, до сих пор я встречал кашалотов только на картинках, – сказал Кирилл Карлович.
– Не зря название города означает ловушку для рыбы, – молвил собеседник.
Князь услышал обрывки разговора Амели и ее нового спутника. Речь шла о полотне какого-то живописца, доставленного с континента на том же судне, на котором они прибыли. Ни Амели, ни мусье и мадам Ролэн не упоминали о картине.
– Ярмут дословно означает устье реки Яр. Само же наименование Яр происходит от старо-английского слова gear, означавшего ловушку для рыбы, – продолжал Чернецкий.
Кирилла Карловича охватило чувство, что в ловушку угодил он сам. Он старался разобрать речь пана Зиборского. Невинная с виду мадмуазель Амели была окутана тайнами. Юноше казалось, что он угодил в пасть левиафана. Чудовище прикидывалось мертвым. А на деле готовилось сомкнуть челюсти.
Князь перевел взгляд на Чернецкого. Тот смотрел на юношу, высоко вздернув брови. Кирилл Карлович решил было, что пропустил вопрос, а Хрисанф Иванович ждал ответа. Впоследствии князь увидел, что у Чернецкого брови были приподняты вечно. Он будто постоянно то ли чему-то удивлялся, то ли чем-то предвосхищался.
– Очень удачно, что дела привели вас сюда, – промолвил Кирилл Карлович. – Иначе я оказался бы в окружении поляков.
Хрисанф Иванович взглянул на пана Зиборского и мадмуазель Амели и сказал:
– Напрасно волнуетесь. Мы в дружеских отношениях. Многие поляки, недовольные вторжением России, проживают в Лондоне, – сказал Чернецкий.
– Как же это вы с ними в дружеских отношениях? – удивился Кирилл Карлович.
– А как вы прибыли на одном судне с панной Ласоцкой?
Юный князь не нашелся, что ответить.
– Идемте, – пригласил Чернецкий, – я покажу вам кое-что поинтереснее, чем рыбьи кости.
Кирилл Карлович попрощался с паном Зиборским и Амели, подавил тяжелый вздох и предался попечению Хрисанфа Ивановича. Они удалились от пристани и оказались в узком переулке.
– Впервые город Ярмут был назван Великим в хартии короля Генриха III в 1272 году.
– Интересно, – молвил князь.
Никакой пользы в сведениях Хрисанфа Ивановича он не видел. Но из вежливости поддакивал.
– А вот посмотрите. Дом номер 4 по Саут Квэй, – продолжал Чернецкий.