Потому, я думаю, я изначально оказалась в «расстрельном» списке. Второй «неуд» влепили, когда вычислили автора «листовки», намертво приклеенной к столбу. «Листовка», естественно, была с «нехорошими» словами. На этот раз они предназначались учителю физкультуры. Этот предмет пора переименовать в физвоспитание, там культурой никогда и не пахло. Конечно, мне доставалось от преподавателя. Максимум, что я умела – это сделать кувырок вперёд. Назад – тоже не получалось.
Как они меня вычислили – свидетелей не было, камер видеонаблюдения тоже. Ах, да, я же в том самом списке, просто решили, что это я. Требую реабилитации! Проведите хотя бы почерковедческую, даже лингвистическую экспертизу. Физруку, который, будучи пьяным в стельку, будил среди ночи всех детей, строил их перед трудовым лагерем (не помню, зачем), выговор не давали. Да в то время было в порядке вещей, унижать, ударять. Физрук мог и печаткой припечатать, если что.
Потому, наверное, именно меня обвинили, что я смеялась во время линейки «в честь» смерти вождя Брежнева. Можно подумать, они сами плакали. Тогда я была постарше, давно научилась скрывать свои истинные эмоции. Смерть – не повод для смеха, если даже усопший – герой анекдотов. Не то время, не тот час – это сейчас желают здоровья покойнику, землю стекловатой. «Неуд» за это был или не был, этого я не помню.
Он точно был, когда я пропустила первомайскую демонстрацию – предпочла взрослую женскую маёвку с мамой. Зачем туда ходить? Мои шарики всё равно проткнут ненавистные наши мальчики. Их у меня всегда бывало много. Папа надувал и прикреплял к прутику с голубем мира. Только вот к той самой трибуне на праздник мира и труда я подходила только с голубем. Затем я пропустила торжественное мероприятие в честь 7 ноября, уже намеренно. Я не протестовала против советской власти – просто не хотела в очередной раз читать со сцены какой-то стих. Монолог слепой матери, потерявшей ребёнка, с надрывом – пожалуйста, даже первое место на районном смотре художественной самодеятельности заняла. А стихи – просто надоело с ложным чувством, с придыханием читать на публику.
Такого социопата, как я, публика почему-то не смущала. Я обречённо выходила на середину сцены, поворачивалась лицом к залу, деловито подтягивала толстые рейтузы или вовсе ватники, и начинала громкую читку патриотизма в рифму. Моё отсутствие только организаторы и заметили, наверное. Не сорвала же я весь праздник.