Папа с доньей Имельдой стали обсуждать предстоящие заказы. Мы вышли вместе с кладовщиком через заднюю дверь. Они с доньей Имельдой направились в свой район, к облупившимся кирпичным домишкам с жестяными крышами на склоне горы.
– Мама за нами не приедет?
– Она позвонила, сказала, что сходит в сауну и будет попозже, а мы чтобы дошли пешком и купили курицу гриль. Лусила сегодня ушла пораньше.
Папа взял меня за руку. Мы вышли на улицу, миновали банк и аптеку, издалека помахали продавцу лотерейных билетов на углу – тот обслуживал покупателя. Дошли до перекрестка, который продолжался мостом через реку. Папа вдруг шагнул к машине, припаркованной возле сигнала «Стоп», и чуть ли не сунул голову в окно:
– Приве-е-ет.
Я задумалась и не сразу поняла, что это наш «Рено 12», а внутри сидит мама. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, и мама тоже:
– Ой, Хорхе, как ты меня напугал!
Мы обошли машину и сели.
– Прекрасно выглядишь, – сказал он.
Салон нашей машины был из черной кожи, он пылал, будто камни в реке под полуденным солнцем, но мама выглядела свежо в облегающем красном гимнастическом трико и с мокрыми волосами.
– Я сходила в душ, – сказала она.
– Что ты тут делаешь?
Этот район был не по пути домой.
– Я на выходе столкнулась с Гонсало и отвезла его домой.
– Ага.
– Я вас не подождала у супермаркета, потому что двери были закрыты, я думала, вы уже ушли.
– Пришлось задержаться: разбирались с заказами.
Мама положила ладонь на рычаг переключения передач и тронулась. Папа, не сводя с нее глаз, погладил ее по руке:
– Правда прекрасно выглядишь.
Если я умоляла изо всех сил, а мама была в хорошем настроении, она позволяла мне краситься за ее туалетным столиком.
– Только, тезка, не сломай мне тут ничего.
Столик перешел маме по наследству от бабушки, он был старинный, с круглым зеркалом и множеством ящичков с кистями, щеточками, флакончиками, баночками и коробочками. Я красила губы красным, когда мама, застонав, заворочалась в кровати. Она отложила журнал и попыталась встать.
После аэробики у нее все болело. Я закончила с помадой и взялась за зеленые тени. Мама прошла мимо меня в ванную; я видела ее в зеркало, медленную и тяжелую, будто из железа. Я полюбовалась собой с одного ракурса, потом с другого, взяла кисть и нарумянила щеки. Зазвонил телефон, я пошла к нему.