Я смотрю на зал, полный горящих от предвкушения глаз, и мой внутренний запал потухает. Но я уже на подиуме. Хотя мое тело уже не выглядит щуплым и непропорциональным, мне еще нет и семнадцати. Правда, всем на это плевать.
Я знаю, кого они видят перед собой (мне посчастливилось краем глаза рассмотреть себя в зеркале): юную девушку с обворожительным взглядом и красиво уложенными волосами. Румяна мне к лицу, а вот подведенные сурьмой глаза делают меня старше. Однако никто даже не догадывается, что за прямой походкой скрывается трясущаяся от страха девочка, которая до смерти боится потерять все.
– Пятнадцать тысяч!
– Первая ставка принята. Мужчина из первого ряда – пятнадцать тысяч.
Пятнадцать тысяч? Неужели моя жизнь стоит столько?
Я вспоминаю начальные ставки других лотов и во мне начинает бурлить горечь. Самая минимальная ставка была в сто восемьдесят тысяч таллинов, а самая большая – семьсот тридцать шесть тысяч. Предпоследний и первый лот.
Неужели я настолько непривлекательна?
– Двадцать тысяч!
– Тридцать!
– Пятьдесят.
– Семьдесят.
– Ставка принята. Седовласый господин: семьдесят тысяч за юную дриаду. Кто желает стать ее хранителем? Не стесняйтесь. – Леопольд приближается ко мне, и я замечаю его отвратительную улыбку. Его волосы уже тронуты сединой, но он еще не растерял своей мужской привлекательности. Хотя в моих глазах он охотник, продающий дичь на разделку мяснику. И меня тошнит от одного его взгляда. – Покрутись, пройдись и вильни бедрами. Что в как статуя? – шипит он мне на ухо, а потом подносит мою облаченную в перчатку руку к губам и легко целует.
– Восхитительное, нежное создание, дамы и господа! Семьдесят тысяч раз, – продолжает он так громко, что у меня закладывает уши. Однако я подчиняюсь и делаю, как он говорит, прекрасно понимая, что если меня продадут за бесценок, то моя жизнь превратится в ад. Кто же станет беречь дешевую игрушку? – А как она элегантна, вы только посмотрите! Семьдесят тысяч два.
– Сто тысяч таллинов, – выкрикивает мужчина с животом, обтянутым бордовым костюмом. – Она и правда хороша.
Я обворожительно улыбаюсь, увидев результат своих действий, и воздух пронизывает новая ставка:
– Сто пятьдесят тысяч.
Я посылаю молодому мужчине воздушный поцелуй. Он хотя бы приятен мне, в отличие от брюзжащего слюной старика.