– Ваше святейшество, – возразил секретарь, – вы говорите о величайшей врагине Святой Церкви!
– Мм… – А потом у него вырвалось: – Дрейк до чего же великий капитан!
Я подозревала, что так один пират искренне восхитился другим.
Когда Роберт Дадли поведал мне эту историю, мы с ним от души посмеялись.
– Кажется, он позабыл свои принципы, если они у него когда-то были, – заметил Дадли. – Он наверняка обрадовался, что ему не пришлось держать слово и выплачивать Филиппу миллион дукатов. А вы, надо полагать, не горите желанием стать мистрис Сикст?
– Ну… вы же знаете, я всегда питала слабость к авантюристам, – отвечала я шутливым тоном, потом лицо мое посерьезнело: кое-что следовало произнести вслух. – Роберт, вопрос брака… всегда висел между нами. Ответы на все главные вопросы были даны, и мы научились с ними жить. – Я взглянула прямо ему в глаза и добавила: – Теперь ничто не сможет нас разлучить.
Наша связь пережила и призрак его первой жены Эми, и незримое земное присутствие второй его жены Летиции, и мою священную девственность.
– Ничто. – Он взял меня за руку.
Я обхватила его руку ладонями.
– Друг мой, брат мой, сердце моего сердца, – вырвалось у меня.
В кабинете за стеной послышались чьи-то шаги, и мы как по команде опустили руки. В покои, хромая, вошел Бёрли.
– Он передал вам слова Сикста?
Дадли кивнул.
– Мы славно над ними посмеялись, – заверила я.
– Ну, Филиппу-то совершенно определенно было не до смеха, – заметил Бёрли. – Он не в духе, и настроения его это никак не улучшит. Но эти депеши, – он взмахнул пачкой писем, – подтверждают то, что я слышал. Ваше величество, вы теперь самая уважаемая из всех правителей Европы. Король Франции восхищается вами и говорит, – он открыл одно из писем и ткнул пальцем в нужное место, – что ваша победа «стоит в одном ряду с самыми прославленными деяниями мужей прошлого». Даже османский султан прислал свои поздравления.
– А евнуха в подарок он, случайно, не прислал? – пошутила я.
– И венецианский посол в Париже пишет, что королева «ни на миг не утратила присутствия духа и не упустила ничего, что было необходимо в таком положении. Ее острый ум и мужество показывают ее жажду славы и решимость защитить свою страну и себя».
– Это не только моя заслуга, – сказала я. – Без моих моряков, без моей армии, без моих советников я сейчас стояла бы в цепях перед Сикстом, а не шутила над его брачными предложениями.